Гражданин Поэт. Наши – всё - [6]

Шрифт
Интервал

Живут и исчезают человеки.
Но сущее, рожденное во мгле,
Неистребимо на пути к рассвету.
Иные поколенья на земле
Несут все дальше жизни эстафету».
Вот – лирика! Чеканна и четка,
И, кстати, не без отблеска геенны:
Ему ли, человеку из ЧК,
Не знать и впрямь, насколько все мы бренны?
Ведь лишь она, спецслужба номер раз,
С достоинством подсчитывая смету,
Не слушая ни Запада, ни нас,
Несет все дальше жизни эстафету.
Она крепка среди родных осин,
Ее роток приветливо ощерен,
И в будущем ее примерный сын
Двенадцать раз поздравить нас намерен.
Сожрутся яства, сносятся шелка,
Померкнет даже лунное сиянье —
Незыблема пребудет лишь ЧК.
Вы убедитесь в этом, россияне.
Куранты бьют в заснеженном Кремле.
Трясется дед, подмигивают внуки,
И ссущее, рожденное во мгле,
Как прежде, будет ссать при этом звуке.

Здебатый

12.01.2012

«Владимир Путин не будет участвовать в предвыборных дебатах».

Дмитрий Песков, пресс-секретарь премьер-министра РФ
Что болтунья Лида, мол,
Это Вовка выдумал.
А болтать-то мне когда?
Мне болтать-то некогда!
А.Л. Барто «Болтунья»
Всё продумали давно,
Чтоб я избрался заново,
Но как-то вдруг гляжу в окно —
И вижу там Зюганова!
Он говорит: «Иди сюда ты,
Я хочу с тобой дебаты».
А болтать-то мне когда?
Мне болтать-то некогда.
Я и так до старости
У вас в палате староста,
А может, и до дряблости
Я буду тут, как раб, грести.
У вас ни сил, ни лидера,
Вы зажирели, видимо,
А чуть прервем наш коитус —
Вы сразу же накроетесь.
А ты, цековское пальто,
Живой курьез истории,
Ты просто неизвестно кто,
Чтоб мы с тобою спорили!
За меня еще в завале
Все уже голосовали,
А сейчас, за колбасу,
Я вообще на них нассу.
Они шумят, мне все равно,
Гадаю, сделать блин с кого —
Но вдруг опять гляжу в окно
И вижу там Явлинского.
Он говорит: «Иди сюда ты,
Я хочу с тобой дебаты».
Но мне с моими близкими
Смешно болтать с огрызками!
У меня и так работа,
А мне еще летать охота,
Впахивать с колхозником,
Бредить с коматозником,
Плыть в морях, ходить во храм,
Гладить деток по вихрам,
Всех пугать, за всеми зырить,
Гнать, держать, пилить и тырить,
Целовать тигрицу в пуп —
А ты уже по ходу труп!
Так и врезал, как в кино.
Ведь мой девиз – естественность.
Но через час гляжу в окно —
И вижу там общественность!
Я говорю: вам что, дебаты?
А они: сдавай дела ты.
Поищи себе, Володь,
Других каких-нибудь пороть.
Я говорю им: вашу мать,
Вы, видно, перебрали.
Да как вы можете менять
Меня на переправе?
Я говорю, на вас креста нет,
Вы рехнулись к февралю,
Без меня у вас не встанет
Даже солнце, говорю!
Вам самим-то не смешно
Искать себе нормального?
Но вдруг опять гляжу в окно —
И вижу там Навального.
Он злобно зыркает, паскуда,
Говорит: «Иди отсюда».
А идти-то мне куда?
Мне идти-то некуда!
Ведь итог перезагрузки —
Той, что я затеял тут, —
По-немецки и по-русски
Называется капут.

Оно не тонет

14.01.2012

В ночь на 14 января затонул круизный лайнер «Costa Concordia». 12 человек погибли. Капитан Франческо Скеттино сбежал с корабля.

Или, бунт на борту обнаружив,

Из-за пояса рвет пистолет,

Так что сыпется золото с кружев

Капитанских брабантских манжет.

Н.С. Гумилев «Капитаны»
Я спою вам о двух капитанах,
Что и сами понять не могли,
Как они в обстоятельствах странных
Потопили свои корабли.
Все экраны обходит картина,
Где начальник, сердитый, как черт,
Капитана Франческо Скеттино
Заставляет вернуться на борт.
Пошутить захотелось прохвосту,
Заиграл соблазнительный хмель,
Посадил он «Конкордию Косту»
На банальную плоскую мель.
Но круизные лайнеры хрупки,
И с пугающей всех быстротой
Раньше всех он добрался до шлюпки
И смотался с «Конкордии» той.
Над бедой изгаляться противно,
Но Италия – форменный зверь.
«На корабль возвращайся, скотина!» —
Там моднейшая надпись теперь.
Я спою о другом капитане,
Что не худшую участь урвал:
В Ленинграде его воспитали
И вручили московский штурвал.
Но рулить в КГБ не умели,
И при помощи местных элит
Дотащил он Россию до мели —
И сниматься с нее не велит.
«Тут не мель, а стабильности остров, —
Говорит он, калясь добела. —
Не хотите ж вы, как в девяностых,
Чтобы эта махина плыла?!»
И, не слушая стонов и жалоб,
Он обвил свою должность, как спрут.
Юнги прут, что понравится, с палуб,
Пассажиры на палубу срут.
Ни базальтовых скал, ни жемчужин —
Там царит безнадежность сама.
Если ж бунт на борту обнаружен —
Он теряет остатки ума.
И уныло втирает матросам,
Обитателям трюмных низин,
Про облитость радийным поносом
И про заговор скрытых грузин.
Крысы съехали вместе с мотором,
Шлюпки продали за три рубля,
Пассажиры кричат ему хором:
«Капитан, уходи с корабля!»
Иногда я боюсь примитивно,
Поглядев в никакой небосклон,
Что уж лучше любая Скеттино,
Чем такая Путтина, как он.
Эту серую гниль и коросту
Не возьмет никакая вода…
Эх, его б на «Конкордию Косту»!
Почему он не хочет туда?!

Наши – всё

25.01.2012

Первое тв-шоу Джулиана Ассанжа выходит у нас! Вот к кому я ездила в Лондон.

Маргарита Симоньян, главный редактор Russia Today
Я хату покинул,
Пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать.
Прощайте, родные!
Прощайте, семья!
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!»
М.А. Светлов «Гренада»
Крута Симоньян же по части идей:
Забрали Ассанжа на «Рашу тудэй»!
Он вроде бы спекся и скрылся в туман…
Откуда у хлопца роман с Симоньян?
И мир пообвыкся, что этот типаж —

Еще от автора Дмитрий Львович Быков
Июнь

Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…


Истребитель

«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.


Орфография

Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».


Девочка со спичками дает прикурить

Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.


Борис Пастернак

Эта книга — о жизни, творчестве — и чудотворстве — одного из крупнейших русских поэтов XX пека Бориса Пастернака; объяснение в любви к герою и миру его поэзии. Автор не прослеживает скрупулезно изо дня в день путь своего героя, он пытается восстановить для себя и читателя внутреннюю жизнь Бориса Пастернака, столь насыщенную и трагедиями, и счастьем. Читатель оказывается сопричастным главным событиям жизни Пастернака, социально-историческим катастрофам, которые сопровождали его на всем пути, тем творческим связям и влияниям, явным и сокровенным, без которых немыслимо бытование всякого талантливого человека.


Рекомендуем почитать
Кризис номер два

Эссе несомненно устаревшее, но тем и любопытное.


Зачем писать? Авторская коллекция избранных эссе и бесед

Сборник эссе, интервью, выступлений, писем и бесед с литераторами одного из самых читаемых современных американских писателей. Каждая книга Филипа Рота (1933-2018) в его долгой – с 1959 по 2010 год – писательской карьере не оставляла равнодушными ни читателей, ни критиков и почти неизменно отмечалась литературными наградами. В 2012 году Филип Рот отошел от сочинительства. В 2017 году он выпустил собственноручно составленный сборник публицистики, написанной за полвека с лишним – с I960 по 2014 год. Книга стала последним прижизненным изданием автора, его творческим завещанием и итогом размышлений о литературе и литературном труде.


Длинные тени советского прошлого

Проблемой номер один для всех без исключения бывших республик СССР было преодоление последствий тоталитарного режима. И выбор формы правления, сделанный новыми независимыми государствами, в известной степени можно рассматривать как показатель готовности страны к расставанию с тоталитаризмом. Книга представляет собой совокупность «картинок некоторых реформ» в ряде республик бывшего СССР, где дается, в первую очередь, описание институциональных реформ судебной системы в переходный период. Выбор стран был обусловлен в том числе и наличием в высшей степени интересных материалов в виде страновых докладов и ответов респондентов на вопросы о судебных системах соответствующих государств, полученных от экспертов из Украины, Латвии, Болгарии и Польши в рамках реализации одного из проектов фонда ИНДЕМ.


Несовершенная публичная сфера. История режимов публичности в России

Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.


Был ли Навальный отравлен? Факты и версии

В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.


Казус Эдельман

К сожалению не всем членам декабристоведческого сообщества удается достойно переходить из административного рабства в царство научной свободы. Вступая в полемику, люди подобные О.В. Эдельман ведут себя, как римские рабы в дни сатурналий (праздник, во время которого рабам было «все дозволено»). Подменяя критику идей площадной бранью, научные холопы отождествляют борьбу «по гамбургскому счету» с боями без правил.