Гражданин Поэт. Наши – всё - [10]

Шрифт
Интервал

Где воруют, как в Ростове?
Тут Сицилия сосет!
– Что ж, – ответил Миша длинный,
Подмигнувши им хитро. —
Я могу за год с полтиной
Обустроить вам метро.
Вас же больше миллиона,
Как известно и ежу.
Я же левый берег Дона
С правым запросто свяжу!
Ростовчане изумленно
Отвечали: – Ну чудак!
Мы на левый берег Дона
Добираемся и так!
Ты забавен, нету спору,
Но тщеславьем обуян:
Для чего метро Ростову?
На фига козе баян?
Нет, идея-то богата,
Мы не против вообще,
Нам его еще когда-то
Обещали при Хруще.
Проложить его б неплохо
Через местное нутро —
Но с тех пор прошла эпоха.
Мы привыкли без метро.
Чем ты, Прохоров, поможешь
В кандидатском кураже?
Что Ростову ни предложишь —
Все имеется уже.
Видишь сам по нашим рожам —
Мы живем легко и всласть.
Сами мы тебе поможем,
Скажем, что-нибудь украсть.
Мы прослышали когда-то,
Будто ты охоч до баб, —
Мы жену для кандидата
Отыскали бы тогда б.
Есть кующие казачки —
Хочешь, что-нибудь подкуй,
Но боюсь, что в этой скачке
Главным призом будет…
* * *

На тридцатилетие Ксении Собчак

Ксения Собчак неожиданно пригласила нас на свой день рождения. Тридцать лет не шутка – и одновременно резкий переход в оппозицию. Мы ее вообще-то любим – она человек умный и с опытом травли, что почти всегда на пользу. Сочинили поздравление, Ефремов надел шорты, жилет, запихнул подушку под майку, изображая меня, и забабахали. Она в ответ согласилась выступить у нас на прощальном московском концерте и прочесть «Долюшку женскую».

Вам тридцать лет. Отставим ахи-охи
И скажем, преклоненья не тая:
Вы стали выражением эпохи
И даже лучшим символом ея,
Как вечный спор евреев и арабов,
Как Галкин – оперившийся птенец,
Как Абрамович, Фурсенко, Зурабов,
Как Путин и Медведев, наконец.
А Путин бы пред вами на колени
Обязан встать со всей своей Чека:
Ведь для него вы сделали не мене,
Чем сделал он тогда для Собчака.
На фоне прочих путинских прорабов,
Шныряющих в брильянтовом дыму,
Лишь вы одна – да, может быть, Зурабов —
Громоотводом сделались ему.
Историки потом, высоколобы,
Расчислят с изумлением в очах,
Какой процент общенародной злобы
Все время отвлекался на Собчак.
Давно бы тут снесло галерных крабов,
Давно бы их погнали, не скорбя,
Когда бы вы – и, может быть, Зурабов —
Не оттянули ярость на себя.
В пространстве узаконенного …лядства
Я полюбил серьезно – зуб даю —
Ваш дерзкий ум, способность подставляться
И интервью в разнузданном GQ.
С почтеньем эти строки накорябав,
Я б вас назвал богинею Невы.
И между прочим, где теперь Зурабов?
А вы при нас. Да здравствуете вы!

Прощание славянки с перловкой

«Перловка» нас вполне устраивала – в конце концов, и повод нестандартный, и мотив известный, и Галича у нас никогда еще не было.

Но тут случилось другое событие – «Цитадель» отправилась на «Оскара», и это еще в канун предполагаемой рокировки на съезде «Единой России» (отсюда «Вертикаль ты моя, вертикаль»).

Поскольку нас всегда поругивали, когда мы не успевали в последний момент отыграть свежее событие, «Перловка» отправилась в архив, а я срочно сочинил «Цитадель», в тот же вечер прочитанную на дне рождения Олега Меньшикова (откуда она и пошла гулять по Сети за сутки до релиза).

Сиротей, войсковая столовая,
Утешенье бессчетных полков!
Упраздняется каша перловая —
Запрещает ее Сердюков.
Не забуду бодрящего зова я —
Встать, раздатчики, в центре стола!
А еще ее звали кирзовая,
Да кирзовой она и была.
Сердюков! Для какого же блага ты
Гонишь то, что в цене искони?
Есть же принцип – «лишенья и тяготы»!
Ты портянки еще отмени!
Эту кашу, святую и грешную,
Защищавшую русский покой,
Заменил ты банальною гречкою,
Но от гречки и звук не такой!
Воевать – это вовсе не блог вести.
Нужен голод, муштра и ворье.
Голос доблести требует злобности,
А перловка – источник ее.
Кто накушался доз ее утренних,
Кто освоил армейскую жисть,
Тот врагов наших внешних и внутренних
Без оружия сможет загрызть.
Тут, похоже, и Родину вечную
Отвлекли от великих задач:
Заменили медведевской гречкою
Путинизма перловый кирзач.
Я и это безропотно лопаю,
В перерывах буханку грызя,
И хотя она пахнет Европою,
Но по сути все та же кирза.
Не шути с нашей Русью-Матреною,
Породившей великого Пу!
Возврати нам родную, ядреную,
Музыкальную нашу крупу!
Не дразни нас подменою ловкою,
Не подходит нам опыт ничей:
Ведь покуда мы были перловкою,
Рис и гречка не спали ночей.
Наш народ очарован могуществом,
И на съезде единой крупы
Побеждает с большим преимуществом
Наш перловый любимец толпы.
Он откроет эпоху неновую
И единым движением рук
Возвратит нашу кашу перловую
И ее оглушительный звук!
Ура! Ура, ура!
Перловка со вкусом ЕдРа!
Ведь это наша
Родная каша,
А гречке в Грецию пора.

Васильев меня предупреждал, что даже один поход на митинг чреват непоправимой эйфорией: сходишь, выступишь – и попер энтузиазм. До меня доходили, конечно, слухи, что он и сам втайне туда бегает, но он их упорно опровергал. Что касается меня, я никогда до этого не митинговал, и вдруг мне очень понравилось. Как сказала моя мама, впервые в жизни попробовав водку на праздновании моего возвращения из армии, «кажется, я начинаю понимать, что в этом находят».

И действительно, в «Дуривестнике» была поначалу эйфория.

Васильев ее безжалостно вырубил, и я долго бегал по комнате с характерным воплем сквозь зубы: «Нет, что он себе позволяет!» Но потом Миша дописал гениальный финал про чудо ниоткуда – и все заиграло.


Еще от автора Дмитрий Львович Быков
Июнь

Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…


Истребитель

«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.


Орфография

Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.


Девочка со спичками дает прикурить

Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.


Оправдание

Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.


Сигналы

«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.


Рекомендуем почитать
Чему могут служить лубочные картинки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Изображение Французской республики

«…Французский Законодательный Корпус собрался при стрельбе пушечной, и Министр внутренних дел, Шатталь, открыл его пышною речью; но гораздо важнее речи Министра есть изображение Республики, представленное Консулами Законодателям. Надобно признаться, что сия картина блестит живостию красок и пленяет воображение добрых людей, которые искренно – и всем народам в свете – желают успеха в трудном искусстве государственного счастия. Бонапарте, зная сердца людей, весьма кстати дает чувствовать, что он не забывает смертности человека,и думает о благе Франции за пределами собственной жизни его…»Произведение дается в дореформенном алфавите.


Гласное обращение к членам комиссии по вопросу о церковном Соборе

«…Церковный Собор, сделавшийся в наши дни религиозно-нравственною необходимостью, конечно, не может быть долгом какой-нибудь частной группы церковного общества; будучи церковным – он должен быть делом всей Церкви. Каждый сознательный и живой член Церкви должен внести сюда долю своего призвания и своих дарований. Запросы и большие, и малые, как они понимаются самою Церковью, т. е. всеми верующими, взятыми в совокупности, должны быть представлены на Соборе в чистом и неискажённом виде…».


Чернова

Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…


Инцидент в Нью-Хэвен

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Распад Украины. Юго-Восточная республика

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.