Гражданин мира - [11]

На протяжении 60-х годов ритм всей жизни Карлоса Гона задавался регулярными приездами отца и поездками всей семьей в Бразилию.

«Этот период моей жизни отличался большой стабильностью. Я учился в одном и том же коллеже. Коллеж был иезуитский, и это было очень важно для моего воспитания. В модели воспитания, практикуемой иезуитами, очень большое значение придается дисциплине, но не меньшая роль отводится соревнованию, духу соперничества, использованию системы присвоения ученикам определенного места в классе в зависимости от успеваемости, что побуждает их стремиться к наилучшим результатам. В то же время иезуиты всемерно поощряют большую интеллектуальную свободу…»

Руководил коллежем Нотр-Дам швед, отец Иоанн Далмэ. Но большинство преподавателей были из Франции. Было также несколько ливанцев и египтян.

«В сущности, орден иезуитов — это первая в мире многонациональная компания…»

Среди этих людей, отличающихся глубокой верой и высокой культурой, было много выдающихся личностей.

«Во втором классе французскую литературу у нас преподавал отец де Лагроволь. Это был весьма пожилой человек, довольно строгий, маленький, хмурый, не очень симпатичный, но он так страстно любил французскую литературу, что мы, крайне непоседливые ученики, относились к нему с большим уважением. Он буквально пел стихи, чтобы мы могли услышать их музыку. Особой его страстью был Лафонтен. Он «пропевал» стихотворение, а затем спрашивал, звучание какого музыкального инструмента оно нам напоминает. Мелодия одного стихотворения, например, казалась ему похожей на кларнет. Это был необычный, потрясающий человек. То, о чем он рассказывал, захватывало его самого. Он был несколько заносчив, но в нем кипела такая страсть, что мы невольно готовы были брать с него пример…»

Когда в юном возрасте человеку достаются такие учителя, то их уроки не забываются никогда. Чего стоит хотя бы его произнесенная вслух похвала простоте и доходчивости при изложении своих мыслей.

«Он говорил нам: если вы усложняете, значит, вы ничего не поняли, ведь в основе всего лежит простота. Он был исключительно мудр, такими часто бывают священники, оторванные от семей и друзей и живущие одной идеей: научить ливанцев или кого угодно, проживающего на другом краю земли, французскому языку. В них есть что-то очень притягательное: преданность, искренность, простота, культура. Я многому у них научился. Когда я покинул иезуитов, у меня было развитое чувство дисциплины, организованности, соревнования, вкус к хорошо выполненной работе…»

По признанию самого Гона, он был хорошим, но недисциплинированным учеником. Зетту это приводило в отчаяние.

«Моя мать — это воплощение долга, взвешенности, прагматизма, дисциплины. По ее мнению, любая власть всегда права. Когда я учился у иезуитов, мать очень радовалась моим отличным отметкам, но в то же время она терзалась. Она не понимала, почему я бунтую. Все могло бы закончиться трагедией, не будь я хорошим учеником…»

Иезуиты ориентированы на элитарность, и они беспощадны к неуправляемым посредственностям. Ио они проявляют гораздо больше терпимости к людям блестящих способностей, даже если те бунтари.

«В иезуитской системе меня терпели. Я с большим интересом занимался иностранными языками. Настоящую же страсть я испытывал к истории и географии. Меня невозможно было оторвать от этих предметов, хотя мне неплохо давались также математика и физика…»

Преподавание истории в коллеже, разумеется, велось с учетом того, что находился он в Ливане. Историю Ливана изучали так же глубоко, как и историю Франции, Французской революции, Османской империи, а историю христианства — так же серьезно, как и историю ислама.

«Мы играли в игру, которую я очень любил. Она называлась «Риск». В этой игре используется большая карта мира, на которой учатся распознавать различные страны…»

Что касается иностранных языков, то это отдельная тема. История семьи Карлоса сложилась таким образом, что уже с самого детства он получил драгоценную возможность учиться жить в мире без границ благодаря постоянному пребыванию в разноязычной среде.

«Первый язык, который я освоил, был португальский. Когда мы переехали в Ливан, я говорил по-португальски, немного по-французски и совсем немного по-арабски. В коллеже Нотр-Дам основными языками были французский и арабский. На плохом португальском мы иногда общались в семье, но учиться на этом языке мне не пришлось. Что касается английского языка, то тут дело не пошло дальше «my tailor is rich». Но изучение иностранных языков стало настоящей моей страстью. Именно с помощью языков я знакомлюсь с историей народов и культур…»

Языки — верные спутники его кочевой жизни.

«Основной для меня язык часто менялся. В детстве у меня основным языком был португальский. Потом, когда я переехал в Ливан, первостепенными языками стали арабский и французский. Во Франции, естественно, французский. Когда я вернулся в Бразилию, вновь стал говорить по-португальски. В США главным моим языком является английский. Вообще, английский язык, несомненно, для меня основное средство общения, притом что лучше всего я владею французским…»