Гражданин Империи Иван Солоневич - [33]

[142].

В очередной раз прямую речь Солоневича необходимо снабдить небольшим именным указателем. О М. А. Суворине, сыне основателя газеты, скажем ниже и подробнее, сначала — о двух других персонажах. Столь запомнившийся нашему герою Федор Федорович Борнгардт (1876–1938) происходил из обрусевших немцев и после революции остался жить в СССР, в 1937 году был арестован в Астрахани по обвинению в антисоветской агитации, получил 10 лет и летом следующего года скончался в Сталинградской тюрьме.

Ренников — это литературный псевдоним Алексея Митрофановича Селитренникова (1882–1957), нововременца с 1912 года, редактора отдела «Внутренние известия». После Гражданской войны Ренников — эмигрант, сотрудник парижской газеты «Возрождение», автор нескольких книг (очерки, рассказы, сатирические романы, пьесы).

Итак, бывший студент Иван Солоневич стал репортером «Нового Времени», здесь же обосновался и его отец. Чему подтверждением служит запись в Адресной и справочной книге «Весь Петроград на 1916 год»:

«Солоневич Лукьян Мих <айлович>. В <асильевский> О <остров> 9 л <иния, дом> 22. Сотр <удник> газ <еты> «Нов <ое> Вр <емя>»[143].

Аналогичная запись об Иване Лукьяновиче (тот же адрес и то же место работы) появляется в адресной книге на 1917 год[144], где дублируются и сведения о Л. М. Солоневиче. Кстати сказать, 9-я линия дополняет географию проживания И. Л. в Петербурге-Петрограде: он не фигурирует в списке адресов, содержащихся в студенческом деле Солоневича и приведенных нами в предыдущей главе, и он, скорее всего, не для отписки. По крайней мере, наш герой упоминает в своих воспоминаниях об этом периоде своей жизни только в связи с Васильевским островом. «Отвратительный, типично петербургский «доходный дом», как он его называл, был, кстати, построен по проекту известного архитектора П. Ю. Сюзора.

Лев Рубанов называет и еще один адрес:

«В Петербурге, живя в студенческой компании на Вознесенском, часто ездил к Ване на Жуковскую <ул. Жуковского — И. В>, близ Эртелева переулка, где Ваня служил в «Новом Времени». На Жуковской у Вани я отдыхал от студенческой обстановки, так как Ваня имел квартиру в 3–4 комнаты, где его жена Тамара Владимировна, как гостеприимная хозяйка, угощала гостей чаем, после чего состоялся иногда преферанс. Их сын Юра тогда был годовалым, а может быть и нескольких месяцев…»[145].

Можно предположить, что переезд на Васильевский состоялся после того, как Лукьян Михайлович со своей второй семьей покинул Петроград, уехав на Кубань. До этого Иван, скорее всего, просто не хотел стеснять отца, с которым жили Борис и Всеволод, а также единокровный брат Евгений и мачеха. Боб заканчивал свое среднее образование в Восьмой гимназии — она располагалась неподалеку, в доме 8 по той же 9-й линии. Из выпускников этой гимназии прославились поэт Иннокентий Анненский, который в 1890-х был и ее директором, и — гораздо ближе к описываемым событиям — Михаил Зощенко (выпускник 1913 года). Будущий советский писатель, между прочим, так переживал по поводу проваленного экзамена по русскому языку, что даже предпринял попытку самоубийства. Впрочем, после того как его откачали, переэкзаменовка прошла успешно. С нашими героями — братьями Солоневичами — ничего подобного случиться, конечно, не могло: другая порода. Борис, окончив гимназию, поступил в 1017 году Петроградский Политехнический институт имени Петра Великого, воплотив таким образом в жизнь мечту старшего брата Ивана. Еще раньше, в 1916 году это сделал средний брат Всеволод. Но пришли они в Политех разными путями. Дик перевелся со второго курса юридического факультета Императорского московского университета, а Боб поступил напрямую на физико-математический факультет университета Петроградского и на кораблестроительный в Политехнический. Понятно, что учиться в двух высших учебных заведениях одновременно было невозможно, и Борис выбрал Политех[146].

Душа горит на сотне вертелов,

лишь вспомню переулок Эртелев, —

так звучало не очень складное двустишие, которым один молодой поэт постарался выразить свое негодование по поводу «реакционной» позиции газеты «Новое время». Редакция этого издания помещалась в доме № 6 по Эртелеву переулку (ныне улица Чехова), а типография — в домах №№ 11 и 13.

Советская историография классифицирует «Новое Время» как черносотенное издание, притом ведущее. Это неправда: у организаций черносотенцев, Союза Русского Народа и Союза Михаила Архангела, были свои средства массовой информации. «Новое Время» можно было бы еще отнести к органу националистов — благодаря тому, что его ведущий публицист Михаил Осипович Меньшиков (1859–1918) состоял в Главном совете Всероссийского национального союза (как мы помним, в эту организацию еще в Вильне вступил и Л. М. Солоневич). Но и такой подход не оправдан. Детище А. С. Суворина было слишком серьезным коммерческим проектом, чтобы представлять интересы какой бы то ни было партии или даже движения. Что, конечно, никак не мешало вести работу в определенном политическом русле.

Вообще, позиции черносотенцев (или крайне правых) и националистов были близки, и принципиально различались лишь в одном: