Гравитация - [21]

Оказавшись в своей спальне, я вытащила из шкафа самую неприглядную и потерявшую прежнюю форму куртку с капюшоном и подумала, что она вполне сгодится. Я собиралась сделать подлость, идущую вразрез с законом, и, будь я в здравом уме, то вряд ли бы решилась на подобное. Но вот уже пару недель, как я обдумывала этот план, и поселившееся в моей голове безумие радостно хлопало в ладоши, поддерживая его.

Часы медленно капали минутами, и каждая ушедшая ложилась бусиной в длинную нить ожидания. Было немного непривычно ощущать, как хочется поторопить время, но спешка никогда не была хорошим другом. Поэтому я прибралась в доме, немного повозилась, прикручивая замок в ванной и с удовлетворением оценила наведенный мной порядок.

Гаспар оглядывал комнату, где все было строго разложено и убрано по полочкам, и я видела, что он, как всегда, когда приходил, выглядит крайне расслабленным и довольным. Я видела это по тому, как мягко блестят теплые огоньки в его глазах, и как движения лишены напряженности. Здесь он передвигался как большая, уверенная в безопасности кошка, которая находится на своей территории.

Ни на секунду не забывая о том, что он может легко понять, что я что - то задумала, я улыбалась ему, не отводила глаз, но и не переигрывала с выражением доверия.

Мы сидели, как обычно, на моей кухне, проводя еще один вечер вместе. Будь я более адекватной, то обращала бы больше внимания на то, как Гаспар ведет себя. Он был не просто учтив, его действия отдавали заботой. Несмотря на манеру вести диалог так, что было непонятно — одобряет он или нет то, что говорит собеседник, его слова, адресованные мне, были еще более отстраненными. Словно Гаспар не хотел показывать своего мнения, предоставляя мне самой решать — будь то разговор о выборе соуса, или беседа о грядущих президентских выборах.

Мы говорили обо всем, но чем дальше шло время, тем странней менялись наши позиции. Он словно старался быть ближе, а я — отойти как можно дальше. И каждый из нас при этом скрывал свои намерения, отчего ситуация все больше походила на фехтовальный поединок. Я знала, что мне удается вести себя так же, как и всегда, но в голове все громче стучал невидимый маятник.

Когда Гаспар засмеялся над каким-то рассказом, я неожиданно более пристально и с любопытством посмотрела на него и увидела совершенно другим человеком. Под спокойствием тонко угадывались сдерживаемые и контролируемые эмоции, под отстраненностью — нечто, похожее на стену. И я подумала — может то, что он любит проводить вечера в моей компании, означает то, что в его собственных стенах появилась небольшая трещина?

Такого Гаспара я не ожидала увидеть.

И это было неприятно. Потому, что если я ошибусь, то разрушу всё, что было между нами — это странное понимание без слов, тепло и доверие, почти такое же, как бывает в семье. А если я не ошибусь, то о перспективе этого варианта не хотелось даже и думать.

* * *

Я проводила Гаспара до двери, постояла несколько минут, ожидая, когда он сядет в машину и отъедет от дома. Затем пробралась к окну у лестницы и вылезла через него на улицу. Конечно, было проще выйти через дверь, но я догадывалась, что Гаспар слишком внимателен к тому, что происходит возле дома. Мне пришлось медленно выехать на улицу, развернуть старый пикап и направиться вниз по улице. В темноте я наблюдала за немигающими огоньками машины впереди меня и старалась ехать так, чтобы не бросаться в глаза водителю. Это удавалось хорошо, тем более, что время от всеми выныривали другие машины, и я делала вид, что ползу по своим делам. Гонщик, способный разгоняться до ста пятидесяти километров и более, ехал на удивление обычно и законопослушно, и я неожиданно подумала, что он явно знает — когда стоит получать адреналин, а когда — пропускать пешеходов, откровенно игнорирующих все правила и считающих зебру — панацеей от всех дорожных законов.

Мы миновали центральную часть города, сверкающую неоном и рекламными таблоидами, вечно возникающие на ее улицах пробки. Свернули вниз, к району однообразных домов в пять этажей, которые выглядели, как потерянные в ночи корабли. Здесь было более пустынно, и мне становилось все сложней держаться незамеченной. Хорошо, хоть номера на пикапе были сплошь в пыли, и вряд ли кто - то ночью смог бы разобрать комбинацию цифр и букв. Подставлять Саула я не хотела.

Наконец машина впереди меня стала замедлять ход, освещая дорогу красными задними фонарями. И я нырнула в первый попавшийся проулок, надеясь, что за то время, пока паркую пикап, не потеряю свою цель.

Когда я выглянула, Гаспар направлялся к дому, чья стена как раз заканчивалась углом, за которым я пряталась. Он шел уверенно и обыденно, как ходят люди, возвращаясь к себе домой поздним вечером.

Дождавшись момента, когда за ним закроется широкая темная дверь парадной, я направилась на противоположную сторону улицы. Прятаться в тени, отбрасываемой деревьями и смотреть на большой дом с темными окнами в большинстве — вот всё, что мне оставалось. Я наблюдала, как фигура Гаспара поднимается по лестничным пролетам, и всякий раз, когда он появлялся, отступала в центр тени. Словно он мог увидеть или просто почувствовать моё присутствие.