Димкин аппарат Петрович немедленно обозвал гробом хрустальным и на гроб хрустальный стали ставить, уважительно, на салфеточке, бутылку и стаканы. Димка участвовал вприглядку, одними глазами и улыбкой, но улыбка у него от того не портилась. Была она, конечно, страшноватая — пока еще вырастут новые зубы взамен выкрошенных, но народу было с Димкиной физиономии не водку пить. Ставили примерно в ноги.
И вот все сидели и очередной раз медленно, чинно убирались под какой-то равунин рассказ о их с Жозефом планете и о том, какая упоротая вещь — погода, не, ребят, вы реально не понимаете, все восхищенно слушали, потому что такой уровень экстремальности воображать себе под водочку очень приятно, особенно на приличном удалении, ну и тут палатный контроль сказал, что к столу просится некто приезжий. Все удивились, приезжего впустили.
Зашел длинный мужик, серьезный такой, с запавшими глазами, как будто последние пара месяцев у него были не лучше, чем у них самих. Мужик поздоровался с Димкой, вежливо приветствовал честную компанию и обозначил контекст:
— Разговор вроде личный, но лучше при друзьях. Я специально так попросил, чтобы при ком-то, а коллеги — вообще идеально.
Все притихли.
Мужик снял с шеи простенькое ожерелье — черная струна, на струне две серые бусинки, между бусинками пружинка — посмотрел на него, вздохнул.
— Я начальник Майи Циклаури, — сказал он.
Петрович непонимающе нахмурился, Эрманита охнула, Димка сжал губы, Жозеф попытался встать, Равуни дернул его за майку, тот с грохотом сел обратно.
— Она погибла. Материалы потом сам посмотришь… Не могу рассказывать, да и не должен, — с явным облегчением закончил он. — а вот что должен… У нее оставалось кое-что твое.
— Моё? У нее? — изумился Димка, — откуда у нее что моё?
Тут до него дошло, он вытаращил глаза и нахмурился.
— Семя, что ли? Но…
— Стал бы я ради спермы твоей переться через полгалактики! — рявкнул мужик и крепче сжал в кулаке струну. Бусинки качнулись.
— Две зиготы, парень. Это твои… — и тут у мужика что-то страшное случилось с лицом, но он как-то ухитрился взять себя в руки, скрежетнул зубами и продолжил:
— Твои мальчики. Береги их.
Он подошел поближе к димкиному гробу, очень аккуратно и осторожно вложил струну в димкины пальцы, покрытые фиксатором. Не просто так вложил, а проведя струну между пальцами волной — чтобы не выскользнуло.
— Ох, а как же… — ахнул Димка, выворачивая голову вперед, чтобы получше видеть собственную ладонь.
— Дети сингуляторной гражданки, потерявшие одного из родителей, получают любую медицинскую помощь до совершеннолетия бесплатно, — подала голос Эрманита Оса. Начальник быстро глянул на нее, кивнул.
— И чо? — уточнил Петрович.
— Выносить — не димкина проблема. Димкина проблема теперь — куда он весь поломанный с двумя младенцами на руках.
— Я вижу, вы шарите, — серьезно сказал мужик Эрманите, — там вся сопутствующая информация ему вон, — он кивнул на Димку, — уже пришла, вы там помогите мальчику разобраться.
— Помогу, конечно.
— Тогда мое дело сделано, — без улыбки сказал мужик и собрался уходить.
— Да я ж тебя помню, — вдруг сообразил Жозеф, — ты же приходил на шанти.
— Да.
— Когда? — поразился Димка, — я бы запомнил!
— Нет, брат, ты бы не запомнил, — вздохнул Жозеф, — они с ней приходили, в сторонке стояли… Только ты тогда, мил человек, не седой был.
— Был, — признал мужик, вежливо пожелал всем хорошего дня и ушел.
— Короч, бригадира, он на тебя этих троих свесил, — резюмировал Петрович.
Эрманита открыла рот. Закрыла рот. Еще раз открыла и закрыла.
— В табор свой их заберешь?
— Да, ну а как еще-то? — окончательно приняла удар Эрманита, подышала и разогнулась. — Ладно, документы надо посмотреть еще. По идее, им там пенсия какая-то полагается, оформим. Вот что, парень. За родителей ты, извини, теперь будешь отдуваться один, а вот бабушка твоим спиногрызам, пожалуй, не помешает. Согласен?
Димка с трудом сжал кулак и улыбнулся щербатым ртом.
— А то ж. Конечно, согласен. Генераль Сан Мартин, Провинция Буэнос-Айрес,23 августа 2022 года
