Границы сред - [49]

Помещение Кумара могло бы показаться странным, не находись там он сам. А так — ну, не то, чтобы нормально, а гармонично. Белая стена шершавой текстуры делает круг вокруг крошечного красного коврика, но не сходится сама с собой, а заходит одна на другую, из-за чего пространство внутри напоминает раковину — и вверх сходится внутренностью рапаны, теряя шершавость и становясь перламутровой. Форма комнаты имела для Кумара значение, поскольку концентрировала аудиальные стимулы именно так, как он считал верным.

Посетители вошли внутрь ракушки, разошлись на несколько шагов вдоль стены, опустили руки и молчали.

Кумар Шанкараппа стоял на коврике и медленно двигал руками. Сквозь его пальцы из руки в руку сквозила цепочка шаров — разного веса, разной текстуры, но строго одинакового размера.

— Рад видеть тебя, командир, — донесся отовсюду теплый, немного смеющийся голос, — и вам привет, бездельники. Здравствуй, Майя, мне приятно, что ты пришла реально познакомиться.

Разумеется, Кумар не произносил эти слова сам даже в локалку. Та схема, по которой он конструировал результаты своего мышления в коммуникацию… В общем, это был достаточно многоступенчатый процесс. Фактически, перемыванию из одних единиц в другие в нем не подвергались только эмоции.

— Кратко обозначь, пожалуйста, есть ли у тебя подвижки после вчерашней порции информации, — попросил Камю.

Кумар перенес вес на одну ногу.

— В том смысле, как ты это называешь подвижками — скорее да. Я учел поступившие от общей динамики группы вводные о том, что ситуация нервирует людей больше, чем предыдущие изучаемые нами совместно ситуации, и принял решение передать тебе некоторые сугубо промежуточные результаты.

— Спасибо, Кумар, — очень серьезно сказал Камю, — ты прав, это важно.

— Я выделил в коллективных дискурсивных практиках переданного мне материала по станции, которая была захвачена флотом сингулярностей одиннадцать дней назад, четыреста одиннадцать архаичных элементов. Сто шестьдесят три из них относятся к архаике биологического типа и маркируют общий подъем парохиального альтруизма, фоновой тревожности и усугубившегося разрыва рангов в социальной структуре.

— Одичание, что ли, такое? — пробормотал Тарас.

— Как рамочное определение с указанием на регресс именно связности общего социального контекста, «одичание» очень подходящий термин, — ласково прожурчал голос. Лицо Кумары, полускрытое прядями серебристых волос, оставалось совершенно неподвижным.

— Остальные?

— Шестнадцать однозначно коррелируют с записями мемоанализа троих беженцев станции Норберто, которые были собраны твоими респондентами.

— Это которая из бродячих станций, — вслух спросил Камю, быстро кивнул, получив ответ из локалки и кивнул еще раз, отправляя результат немедленно на обжевывание команде.

— Станция Норберто, из серии кораблей поколений С-семьдесят пять, проходила через области…

Пока Кумар дотошно описывал весь известный путь корабля поколений от момента его обнаружения сингуляторным человечеством до его бесславной гибели и почти безуспешной эвакуации населения с него, Майя увидела, как Бильдтштейн наложила прохождение этого бродячего поселения — по касательной, но все-таки зацепляющего интересующий их регион и вот почти уже покидая регион Норберто пошла вразнос… Когда? Двести семьдесят лет назад…

— А это не могут быть языковые следы эвакуированных? — усомнился Камю.

— В слепках языковых практик этой же станции стодвадцатилетней и воьмидесятилетней давности ни одного из них нет.

— Ну вот, беженцы?

— Все выжившие беженцы со станции Норберто, числом восемьдесят шесть человек, были в разное время уграждановлены сингулярностями трех семей, ни один из них не был оставлен в несингуляторных областях, — безмятежно возразил Кумар, — Остальные языковые инкрустации пока достоверно не определяются, по целому спектру возможных причин, из которых на данный момент ясно выражены две. Во-первых, мемограммы живущих на сегодняшний момент беженцев довольно скудные, одного из них вывезли с Норберто семимесячным, вторая имеет свежие повреждения мозга и получение глубокой мемограммы временно блокировано лечащим ИИ, мозг третьей находится также в весьма хрупком состоянии, но уже в силу возраста, индивиду девяносто три года, так что эти две мемограммы, скорее всего, поступят в более полном виде, но позже.

Во-вторых, некоторое количество архаизмов, вполне вероятно, является реконструктами чисто функционального характера и связано с целенаправленной деятельностью владельцев дискурса, и тогда искать им полноценную цепочку причинности бесполезно.

— Что, прямо пропаганда? — восхищенно протянул Тарас. Отец оглянулся на него, но ничего не сказал.

— Не имею пока достаточных оснований для того, чтобы выдвигать обвинение в использовании пропаганды в классическом смысле этого слова, но некоторые элементы позволяют подозревать что-то, неприятно напоминающее пропаганду, — признал Кумар.

— Какие предположения тебе кажутся наиболее перспективными для изучения? — спросил Камю.

— Носитель норм станции Норберто последних десятилетий ее функционирования неизвестным образом оказался актором, навязывающим дискурс всей группе несингуляторных станций, причем примерно в течение трех-четырех последних поколений, — уверенно сказал голос Кумара Шанкараппы, — командир, могу ли я задать тебе вопрос, не относящийся к нашей работе, но вызывающий у меня серьезное любопытство?