Граница в огне - [9]

Ракеты не взлетали из кустов, откуда еще так недавно звал к себе на помощь Николай Сорокин. Все кусты, закрывающие Западный Буг от гарнизона заставы, укрепившегося на холме, были теперь в руках немцев.

…Все еще крутил ручку полевого телефона Зикин, но никто ему не отвечал. Провода, ранее соединявшие заставу в Скоморохах с соседними заставами и с комендатурой, были либо перерезаны, либо перебиты снарядами.

Воспользовавшись тем, что немцы повернули обратно, Лопатин подозвал к себе Василия Перепечкина. Это был смышленый боец и хороший конник.

— Скачи в Сокаль, найди Бершадского. Пусть шлет подкрепление! — приказал Лопатин.

Капитан Иван Варфоломеевич Бершадский был комендантом участка, и лейтенант Лопатин нисколько не сомневался в том, что Бершадский, хорошо зная, на каком важном направлении расположена тринадцатая застава, вышлет к ней бойцов из резерва.

Перепечкин поймал бродившую по двору и оседланную еще с ночи караковую кобылу, с ходу вскочил на нее и умчался лощиной на Ильковичи. Все, кто следил за его быстрым отъездом, даже женщины, засевшие в подвале, были убеждены, что теперь-то подмога придет.

Ни Лопатин, ни весь подчиненный ему гарнизон не знали еще, что Сокаль очутился в полосе направления одного из главных ударов врага. Направление это в первой сводке Главного Командования Красной Армии было названо «Крыстино-польским».

За Ильковичами глухо била артиллерия. Может быть, это ввязались в бой регулярные части Красной Армии?..

…В это время лейтенант Григорий Погорелов вместе со своей группой пробирался крепостными рвами древнего княжьего города Прилуки к железнодорожному мосту у Ромуша. Рвы вывели пограничников в густой кустарник на мысе Шибеннца. Когда лозняк кончился, Погорелов увидел около моста, на гребне железнодорожной насыпи, рогатые каски немцев. Лежа у пулемета, немцы вели огонь по отделению, охранявшему мост.

Сейчас весь мост, повидимому, уже был в руках у врага. Под прикрытием станкового пулемета, ведущего огонь с насыпи, немцы подползали к стрелкам отделения, прижимали их к лесу.

Не напрасно послал сюда лейтенанта Погорелова его начальник Алексей Лопатин. Мало того, что здесь был стык двух участков. Ведь по мосту немцы могли в любой момент начать переброску своих главных сил, следующих за передовыми отрядами.

Погорелов надеялся, что возле моста ему удастся соединиться с бойцами соседней, двенадцатой заставы. Он прикидывал в уме, как все вместе они организуют оборону.

Когда группа пограничников приблизилась к цели, сердце Погорелова дрогнуло. На околице села Большие Джары, где раньше стояло здание заставы, подымался столб дыма. Остатки здания, разбитого в первые же минуты войны прямым попаданием зажигательных и фугасных снарядов, догорали. Под развалинами была погребена большая часть гарнизона заставы.

* * *

В то первое утро войны лейтенант Григорий Погорелов не знал известное автору этих строк последнее донесение из соседней, двенадцатой заставы. Начальник двенадцатой Лукьянов передал его в 4 часа 12 минут в комендатуру по телефону:

«Сейчас немцы снова пытались переправиться через Буг. Огнем пулеметов, стрелков, снайперов заставил немцев отойти от Буга…

Товарищ младший политрук! Снаряд попал прямо в мою квартиру… Там жена и только что родившийся ребенок…»

* * *

При виде догорающей соседней заставы лейтенант Погорелов понял, что теперь он может рассчитывать только на свои силы. Ему стало ясно, что весь участок до села Большие Джары был оголен. Возможно, только кое-где, застигнутые войной у берега, оставались дежурные наряды.

Таким образом, тринадцатая застава получила новую, дополнительную линию границы для охраны.

И самым уязвимым местом этой линии был железнодорожный мост…

Подобравшись к мосту, Погорелов поднял своих людей в атаку.

Гитлеровцы не ожидали нападения со стороны берега, который они считали очищенным. Увлеченные стрельбой, немецкие пулеметчики спохватились, когда было уже поздно…

Добивая гитлеровцев из автоматов, пограничники сбросили их с насыпи, и Погорелов сразу залег у тяжелого немецкого пулемета, поворотив его ствол в сторону моста.

— Ложись, подавай! — крикнул он бойцу Давыдову, по тут же заметил, что лицо у того залито кровью. Утирая рукавом гимнастерки кровь, Давыдов протянул лейтенанту пулеметную ленту.

На противоположной стороне моста послышался конский топот. Расчищая дорогу главным силам, артиллерии и обозам, двигающимся на Порецк и Владимир-Волынский, по мосту на рысях мчался полуэскадрон гитлеровцев.

Погорелов поймал в прорезь прицела голову офицерской лошади и нажал гашетку. Первая лошадь грузно споткнулась на досках моста…

* * *

Приблизительно в то же время во двор тринадцатой заставы со стороны скомороховского кладбища влетел на коне Василий Перепечкин. Был он взволнован и бледен.

Забыв, что немцы нет-нет да и ведут огонь по зданию из пулеметов со стороны Буга, Алексей Лопатин выскочил навстречу всаднику.

— Пробился? — крикнул начальник.

— В Ильковичах немцы! — спрыгивая с коня, доложил Перепечкин. Волосы его были растрепаны и припорошены пылью.

— Чего же не ехал через Стенятин?

— Там мотоциклисты ихние мчались шляхом мне наперерез. Я взял левее, чтобы вырваться на Сокаль по Тартаковскому шоссе, и там…