Граница. Таежный роман. Пожар - [24]

Она вышла тихо, не стукнув дверью. И больше он никогда ее не видел.

А вечером привел другую девушку, веселую, разбитную. Рыжеволосую, с молочно-белой кожей. Чем-то она ему напомнила пани Эльжбету. Утром он так же легко выпроводил ее, пообещав позвонить через пару дней.

Их было много — совсем юных, неопытных и постарше, зрелых. Они приходили и уходили. Не все были так деликатны, как та первая, темноволосая, глазастая.

Одни были в самом деле влюблены в него, другие хотели похвастаться близким знакомством со знаменитостью, третьим не чужда была корысть, и они без стеснения выпрашивали подарки.

Но Вадим не видел разницы. Все они были игрушками, довольно недорогими, все они доставляли ему некоторое удовольствие, примитивное, короткое, но все-таки удовольствие. Пару раз, впрочем, игрушки пробовали выйти из повиновения и занять в его жизни неподобающе важное место.

Одна девочка пыталась отравиться и оставила прощальную записку, в которой сообщила, что уходит из жизни, потому что любовь ее к нему безответна. Отравилась она неумело; Вадим понял, что не очень-то и старалась, просто хотела произвести впечатление. На записку никто никакого внимания не обратил: мало ли юных дурочек влюбляется в певцов, артистов, поэтов.

Другая заявила, что беременна. Вадим обратился к Керзону. Тот подумал, пошевелил губами, что-то подсчитывая, и назвал сумму. Не маленькую, но и не большую. Вадим назначенную сумму выдал, и больше беременная девица его не беспокоила.

Если бы Вадим читал Библию, то он знал бы, что примерно три тысячи лет назад один человек уже шел этим путем (правда, возможностей у него было больше): накопил несметные богатства, построил роскошные дворцы, объезжал не только горячих чистокровных коней, но также боевых верблюдов и слонов; тысячи красивейших женщин всех племен побывали на его ложе. Звали этого человека Соломоном, и после всех побед и наслаждений, выпавших на его долгую жизнь, он пришел к неутешительному выводу, заключенному в коротких словах: «И это пройдет».

Однажды, сидя в ресторане с Керзоном и двумя Девицами, Вадим испытал сильнейший приступ дежа вю. Все это уже было, и не один раз. Гомон подвыпивших посетителей, сигаретный дым, слоями плавающий в душном воздухе. Цыплята табака, распластанные на тарелках, бутылка шампанского и непременная ваза с виноградом — иллюстрация из «Книги о вкусной и здоровой пище». Две девицы, одинаково длинноногие, в коротеньких юбочках, визгливо хохотали и хлопали густо накрашенными ресницами.

Все это было, было, было! Он ходит по кругу, как слепая лошадь.

Вадим встал, извинился в самых изысканных выражениях и пообещал через минуту вернуться. Вышел из ресторана, сел в машину и уехал.

Он мчался по ночной Москве и не чувствовал никакой радости от легкого хода машины, от скорости, от своей молодости, популярности и комфорта столь ладно устроенной жизни.

Он ворвался в квартиру, будто за ним гнались. Направился прямиком к бару, который обустроил по самой последней европейской моде. За стеклянной дверцей вдоль зеркальной стенки стояли подсвеченные ряды разнокалиберных бутылок с яркими этикетками. Сам Вадим к спиртному не прикасался, держал для знакомых, иной раз наливал рюмочку чего-нибудь экзотического для очередной девицы. Сейчас он выбрал емкость побольше и налил, не глядя. Выпил залпом. Прислушался… Да, он поступил правильно. Сразу стало хорошо. Он вырвался из порочного круга. Он снова был самим собой и хозяином жизни.

Вадим повторил прием чудодейственного лекарства и с блаженной улыбкой упал в кресло.

Проснулся он утром в том же кресле, с невероятной головной болью и поганым привкусом во рту. Но это его не смутило, он принял небольшую дозу того же лекарства и в отличном настроении отправился на репетицию.

Вечером он снова напился в одиночестве. Ему не нужна была компания. Пошлые тосты, шутки, пустая болтовня. Его не интересовал процесс, важен был результат: как можно быстрее достичь блаженного состояния, в котором он мог управлять своим прошлым, помнить только то, что ему нравилось, и забывать все остальное.

Изменения происходили столь медленно, что довольно долго ни он сам, ни окружающие ничего не замечали. Но глаза потухли, отекли подглазья, на щеках выступила сеточка сосудов, от носа к губам пролегли брезгливые складки. Вадим стал раздражительным и капризным. А также высокомерным и ленивым. Хорошенькое сочетание. Он раз и навсегда объявил, что репетиции нужны только бездарностям, а он, с его голосом, его музыкальной памятью, вполне может петь с листа. Между тем голос его не то чтобы слабел, даже самые отчаянные и злобные завистники не могли сказать, что диапазон уменьшился, но, когда-то живой, теплый, волнующий, этот голос стал плоским, жестким, сухим, словно присыпанным пылью…

Но поскольку «веселие на Руси — питие еси», особых проблем не возникало. Конечно, шептались за спиной, что пьет, что голос теряет, что капризен и скандален стал до невозможности. Да ведь все пьют! Все не ангелы. Как-то и сходило.

Первый звонок прозвенел на гастролях в Германии. Вадим и поостерегся бы, но уж больно соблазнителен был мини-бар в номере люкс. А поскольку все расходы по его проживанию и пропитанию взяла на себя принимающая сторона (он все еще был экономен, во всяком случае за границей, и любил пройтись по сверкающим ненашенским магазинам), Вадим от души приложился к соблазнительным бутылочкам. Да и было что праздновать. Концерт прошел успешно, отзывы в прессе самые приятные, журналисты и телевизионщики так и рвутся за интервью, а это тоже денежки, и неплохие…