Граница - [25]

— Рада вас видеть, капитан, — сказала она.

— Паренек, пересядь пока, — обратился капитан к Жучу, — у благородных людей свои беседы.

Жуч пересел на соседнюю лавку и, подливая из кувшина в глиняную кружку, занялся свиным окороком. Привычный часами ждать в лесных засадах, он не любил терять время даром. И теперь краем уха прислушивался к разговору, прикидывая заодно сколько надо еще выпить капитану, чтобы он наконец угомонился. По жучевым выкладкам выходило, что наилучшего результата можно достигнуть, влив в Тино Гравина пару чарок молодого вина, присовокупив для верности немножечко браги. Теперь следовало обдумать, как осуществить этот план. Сделать это можно было несколькими путями… Но капитан сам ускорил события. Чего уж там кипело в его лысоватой голове, догадаться было мудрено, однако он внезапно на полуслове прервал свой рассказ о похождениях полковника городской стражи Туки Сильвера, место которого надеялся со временем занять, и вперив в Жуча неподвижный взгляд, которого так боялись арестованные, называя его взглядом змеи, прах побери, капитану было чем гордиться, сказал отчетливо и громко, безотносительно к своему рассказу о полковнике.

— Ах, Диан, вся это Пойма, не более чем вывеска на нашем кабаке. С сотней своих молодцов я бы смел эту граничарскую сволочь, как веником.

— Ого, — Жуч выдержал взгляд капитана и улыбнулся, — так начни с меня, крыса.

Но капитан, видимо, и впрямь, был уже готов; с демоническим смехом он опустошил свой кубок и рухнул, как подрубленный тополь.

— Он умер? — равнодушно спросила Диан. Раздавшийся из-под стола храп немедленно развеял ее опасения.

— Могу привести его в сознание, — предложил Жуч, но таким голос, который не оставлял сомнений, что протрезвление пьяных капитанов архонской стражи, далеко не все, что он может сделать для добродетельной Диан. — Хочешь?

— Пусть лежит. Завтра ему расскажу, если он пропустил чего-нибудь интересное. Ты бы его зарубил?

— Да нет, — засмеялся Жуч. — Саблю пачкать! Дал бы промеж рогов, да и вся недолга.

При упоминании о рогах Диан как-то заволновалась, но причину этого уяснить не смогла.

— Однако, какие все же тут у вас дикие танцы, — сказала она наблюдая за извивающимися в Огневице девушками.

Жуч задумался.

— Наверно, но они не все такие. Есть и другие, довольно медленные. Я тебе скажу как заиграют.

Диан улыбнулась.

— Хорошо, только не забудь.

— Ни в жизнь не забуду! — с пугающей пылкостью ответил Жуч.

— Родители просили присмотреть за девчонками, чтоб не натворили глупостей.

— Не бойся, — сказал Жуч, — никто их не тронет, да и Лоха здесь уважают.

— И меня не тронут? — спросила Диан. Этот вопрос поставил Жуча в тупик.

— Не тронут, конечно, — ответил он, но неуверенность в его голосе явно свидетельствовала, что не бывает правил без исключений. — Я буду тебя охранять.

О, это было хорошо сказано.

И тут заиграл злополучный Танец ив. И тут же, как бес искуситель, вырос перед Диан ведун Клепила. Он был неотразим. Пропитанные каким-то чудодейственным составом, торчали в стороны усы, рыжеватая бородка вилась мелкими кольцами. А глаза горели изумрудным огнем.

— Позвольте, сударыня, — прошелестел он, подобно кусту придорожной рябины под майским ветром, — пригласить вас на медленный танец. Мы, как люди пожилые…

Все, это была непоправимая ошибка, Жуч внутренне захохотал.

— Извините, добрый старичок, — ледяным голосом ответила Диан, — но я уже приглашена этим благородным юношей.

— Это Жуч-то благородный?! — возопил Клепила и пошел жаловаться Самохе.

— Какой смешной старик! — с напускной веселостью сказала Диан.

— Это городской сумасшедший, — хладнокровно пояснил Жуч. — Его внучата выгнали из дома, вот он и бесится.

К несчастью, Клепила еще не успел удалиться на достаточно большое расстояние и все слышал. Пораженный беззастенчивой клеветой в сердце, он заметался по лугу, как раненый зверь, пока, наконец, не наткнулся на Самоху.

Но ни Жучу, ни Диан не было до этого никакого дела.

Жуч несмело тронул Диан за руку.

— Ты сказала, что будешь танцевать со мной.

— Я сказала не совсем так, — ответила она. — И потом, я впервые слышу эту музыку и не знаю, как танцевать этот танец.

— Он простой, — сказал Жуч, — я тебе покажу. Это Танец ив.

Диан поднялась с лавки и пошла, увлекаемая Жучем в круг танцующих.

— Хорошо, что капитан не видит. Итак, какое будет первое па? — спросила она и осеклась, увидев, как танцуют Танец ив. Но широкие ладони Жуча уже легли ей на спину. — Ой-ой-ой, — сопротивляясь мягкому, но настойчивому давлению жучевых ладоней, сказала она. — Вот это танец! Неудивительно, что его запретили.

— Нам не запретят, — ответил Жуч.

— Теперь я вижу, — продолжала, может быть с излишней горячностью Диан, — что нравы в Пойме очень, очень вольные. Просто разврат.

— Это еще цветочки, — простодушно сказал Жуч.

— Да они целуются! — шепотом вскричала Диан, не замечая, увлеченная созерцанием граничарских непристойностей, что ее обтянутая легкой материей грудь уже находится в опасной близости с белой рубашкой Жуча.

— Целуются? Кто?! Где?! — всполошился Жуч, в свою очередь, увлеченный созерцанием четкого рисунка полных губ Диан.