Граница миров - [35]
Нимфа подняла меч, чтобы заткнуть эльфку, но не успела. Эльфка вскинула руку и бросила в Нимфу метательный нож. Бросила хорошо, заученно, от уха, да и расстояние было — пять шагов, как раз подходящее для того, чтобы нож воткнулся острием.
— Не-е-е-ет!!! — в голос заорали Ринф, Андрей, Скорпион и Гриф.
Нимфа с ножом в левой глазнице медленно падала на землю.
Вилх вскинул руку с клинком и ударил. Коротко, чисто ударил.
Эльфка, в забрызганном кровью горностаевом полушубке, оседала на руки Ринфа.
Что-то кричал Скорпион.
Гриф отвратительно ругался, обвиняя кого-то в том, что он вовремя не вмешался.
— Уходите отсюда, — проговорил Ринф, и время потекло обычным порядком. — Уходите и чем быстрее вы это сделаете — тем лучше.
Гриф развернулся на каблуках, вскочил в седло Нэвы, и с места бросил лошадь в карьер. Люди и Чуды едва успели освободить ему дорогу.
Вилх поднял на руки тело Нимфы и направился обратно к трактиру.
Андрей посмотрел на Ринфа мутным взором, покачал головой и на секунду закрыл глаза.
«Есть только Сумерки…
Только Сумерки, Андрей».
И серо-стальной взгляд. Взгляд от Корней Земли, взгляд от корней памяти.
Памяти, которой его лишили…
— Скорпион, ты же мог успеть, — Андрей поднял глаза на Лишенного Имени и тяжело сглотнул, заметив выражение лица Чародея. Скорпион, полуприкрыв глаза, перебирал пальцами поводья своей кобылы и, казалось, старался отрешиться от какой-то внутренней боли. И не мог этого сделать.
— Что ты понимаешь, сотник Серого Отряда! — Скорпион дернул уголком губ. — Что ты можешь понимать?! Тебя дрессировали для того, чтобы убивать нас! Так убивай! Бей! У тебя есть твоя кровь, она еще осталась в твоих венах! Так убей, еще раз убей нас! Это в твоей власти!
— Что ты говоришь? — Андрей почувствовал, что опять шевельнулось в душе нечто странное, чужое, рвущееся наружу. — О чем ты?
— Лишенный Памяти! — зло бросил Скорпион и, развернув лошадь, погнал ее по улице в сторону черных стен детинца Айлегрэнда.
— Я не вернусь в Литгрэнд, — тихо, только для себя и Ринфа, проговорил Андрей. — Но и здесь не останусь…
Междуглавье
Жанна мыла посуду, вслушиваясь в плеск воды в раковине. Вспоминалось море, где она как-то раз побывала с другом. Море было синее, красивое, ласковое, такое, какое бывает только на рекламных плакатах. Даже не верилось, что оно такое в самом деле, что это не сон и не обман зрения. Мягкий песок, море… Жанна часто вспоминала море, особенно когда слышала плеск воды… Из комнаты приковыляла бабка Стефания. Жанна покосилась на старуху и улыбнулась. Первую неделю бабка Стефания всячески издевалась над своей домработницей, а потом все вдруг резко изменилось. Оставшись все такой же ехидной и язвительной, она перестала изводить Жанну своими придирками и непонятными, но явно оскорбительными словами незнакомого языка. Жанна уже почти привязалась к этой старушке. Было в ней что-то такое, что отличало ее ото всех остальных людей. И шрамы эти странные…
— Ты хорошо знаешь историю? — проскрипела бабка Стефания, усаживаясь на кухонный табурет.
— В рамках школьной программы, — Жанна пожала плечами, ставя тарелки в шкаф для посуды.
— Плохо. Кстати, тут же есть посудомоечная машина. — Бабка Стефания сверкнула глазами и уложила ладони на навершие трости.
— Она плохо моет.
— Она-то моет нормально, это руки кривые, — бабка Стефания ухмыльнулась. — Почему ты так плохо знаешь историю? Разве тебе никогда не было интересно?
— Было, — Жанна закрыла воду и прислонилась к выключенной плите, вытирая мокрые руки полотенцем. — Но у меня плохая память на даты.
— Разве дело в них? — Бабка Стефания на секунду закрыла глаза, словно собираясь с мыслями. — История не состоит из дат. Вы так и не поняли этого. Почему-то в Сквилэль и Танэль совершенно разное отношение к истории.
— Где? — Жанна попыталась припомнить, где находятся такие страны, но не смогла, хотя по географии имела твердую пятерку.
— Танэль — это моя родина. А Сквилэль… Это тот Мир, где живете вы. Это ваш Мир. И, надо сказать, преудивительнейший Мир.
Жанна украдкой вздохнула, уже поняв, что сейчас бабка Стефания начнет опять рассказывать что-то такое, что не только понять, но и попросту воспринять невозможно. Девушка все списывала на артериосклероз и маразм, но для этих болезней у старушки были просто удивительно хорошие память и способность к логическим построениям.
— Я знаю, почему у вас все так и никак иначе. Изначально вы в этом не виноваты, но впоследствии, когда вам надо было остановиться, оглянуться и понять, вы уже не смогли. К сожалению.
Ты, Жанна, разумеется, об этом не знаешь, но когда-то, очень давно, в Сквилэль произошло вторжение. Странное вторжение. Эти, — она помолчала, подбирая слово, — существа хотели забыть обо всем, что происходило в их Мире. Обо всем, что вы называете Магией. Но Сквилэль был попросту напитан магическим эфиром. И, следовательно, надо было дискредитировать само Волшебство и Магов. О да! У них это получилось очень хорошо.
Придя в Сквилэль, Маги столкнулись с шаманами и колдунами, друидами и жрецами языческих культов, прорицателями и алхимиками, домовыми и русалками, эльфами и гномами, Драконами и якшами… Это их ни коим образом не устраивало.
