Грани жизни - [58]

— О-о! — торжествующе пропела Лизавета. — Ты еще не знаешь всего плана р-романтического приключения душенька моя!

Увлеченная собственной выдумкой, Лизавета уже принялась внушать Галине, что надо сделать и как следует себя вести красивой девушке в подобном приключении. Прежде всего Галина должна «во всем блеске показать свою красоту». И «лучше всего ей будет к лицу ее новая, чудная нейлоновая шубка»!

— Надо быть настоящим бревном, чтобы не заметить тебя на улице! Он увидит тебя… и будет потрясен! — непререкаемо убеждала Лизавета. — «Он» должен увидеть тебя с поклонником… вот в чем «соль»!.. Пусть этот мальчишка своими глазами убедится, что ты не такова, чтобы терпеть обиды. Но кого же нам избрать поклонником? Мамаша, вы же всех и все знаете… а что же вы молчите?.. Срочно необходим ваш совет: кого выбрать поклонником? Н-ну? Думайте же, мамаша!

Лизавета умела приставать, и свекровь тоже принялась вслух перебирать фамилии знакомых молодых людей. Наконец обе с заговорщически-довольным видом объявили, что «самым подходящим» будет Сережа, студент первого курса географического факультета. Сережу Галина знала с детства и долго не могла запомнить его фамилию — Вандышев и называла его Ландышев. Позже, когда Сережа выровнялся в миловидного, но довольно молчаливого подростка, который совсем не умел ни веселиться, ни острить, Галина прозвала его «ландышевые капли»!

— А… вот кто… — невольно рассмеялась она. — «Ландышевые капли»!

Но Лизавета возмущенно прикрикнула на нее: неужели она, Галина, оказывается «такой дурочкой», что не понимает «самого главного»? Во-первых, Сережа — сын профессора, во-вторых, он красив и элегантен, в-третьих, прекрасно воспитан…

— А застенчивость у него так благородна… и не будь дурой, Галинка!.. Он на тебя продолжает заглядываться, он даже словно немеет от восторга! Он именно тот, кто нам нужен… и не спорь, не спорь… Именно этот душка подойдет для нашей цели — проучить твоего красавца!

— Проучите, проучите, чтобы больше не зазнавался!.. — поддакивала Ираида Васильевна, притопывая короткими ножками в желтых тапочках полудетского размера.

Иван Семенович приоткрыл было глаза и снова погрузился в дрему: в этой выдумке Лизаветы ему никакой роли не предназначалось.

А Лизавета уже командовала:

— Ну… живо, Галина, живо! Причесывайся, наряжайся, опрыскивайся духами… а я пойду от твоего имени звонить Сереже…

— Как? Сейчас? — растерялась Галина.

— А ты хотела бы через месяц… чтобы «он» тебя окончательно забыл и понял, что «он» прелестно может прожить и без тебя? Ты этого хочешь, дуся?

— Нет… нет… — с беспомощным страхом пробормотала Галина.

— То-то. Сейчас семь часов, а в девять с минутами в кино, вашем излюбленном, начнется предпоследний сеанс. Как знать (мы ведь ничем не рискуем), может быть, «он», не желая обижать друзей, придет с ними в кино? Ну… я иду звонить Сереже, а ты одевайся!

…Войдя в вестибюль кинотеатра, обязательный Сережа купил в киоске самую большую коробку шоколадных конфет и с поклоном преподнес Галине. Она любезно поблагодарила его за подношение, как и всякого, кто ей доставлял хотя бы маленькое удовольствие. Но ее

голос все-таки прозвучал так нежно юно, что стоящие вблизи посмотрели на нее, и ей было понятно почему: в большом зеркале напротив празднично и нежно отражалась красивая темноволосая девушка в белой пуховой шапочке и серебристо-серой нейлоновой шубке.

Заглядывая в глаза Галины, Сережа что-то говорил, а она уже ничего не понимала, словно оглохла: в эту минуту отворилась входная дверь, пропуская целую группу молодежи. Впереди всех Галина увидела Мишу Рогова, который сразу как бы застыл перед двойным отражением — ее и склонившегося к ней Сережи. Вторым, кто встретился взглядом с этим двойным отражением, был Петя Мельников. Галина увидела, как он, задрожав весь, будто от электрической искры, повернулся к ней. Его остановившийся от ужаса и боли взгляд на миг скрестился в зеркале с ее беспомощно-отчаянным взглядом. Но тут же кто-то широкоплечий, вплотную подойдя к Мельникову, заслонил собой Петю. Галина подавленно ахнула. Широкоплечий повернулся к ней, и она зажмурилась, как перед неминуемым ударом: на нее беспощадно-открытой ненавистью и презрением глянули темные глаза Гриши Линева.

— Пошли, пошли… — приказал он всей «пятерке» и, снова заслонив собой Петю, повел его к дверям зала.

Все это произошло в течение нескольких секунд, и Сережа ничего не успел заметить.

— Уже второй звонок… мы можем опоздать, Галиночка! — забеспокоился Сережа и слегка притронулся к ее руке. Она отдернула свою руку, нимало не думая об этом ненужном и чужом человеке.

— Нет… я не могу… — через силу проговорила Галина и пошла к выходу.

— Что… что с вами? — растерянно спросил Сережа, выйдя за ней на улицу.

— Ну… видите же, у ней голова разболелась… это часто бывает… — засуетилась Лизавета и хотела было обнять плечи Галины, но девушка так резко рванулась вперед, что Эльза еле удержалась на ногах.

— Да что это?.. В нее словно черт вселился! — со злостью Воскликнула незадачливая затейница.

Догоняя Галину, Эльза поскользнулась и неловко грохнулась на колени. Кто-то мимоходом поднял ее сильной и ловкой рукой. Она сердито пробормотала «спасибо» и обрушила свой гнев на растерявшегося Сережу.