Грани судьбы - [133]

— И командовали тоже женщины?

— Как когда.

Мирон лихорадочно вспоминал давно прочитанные книги.

— Сто двадцать первым гвардейским командовала Герой Советского Союза, полковник Марина Михайловна Раскова. А когда она разбилась, командование принял полковник Марков.

Углядев вспыхнувшее в Сашкиных глазах удивление, Нижниченко на всякий случай добавил:

— Другой.

— Да я уже сообразил, что другой, — немного недовольно пробурчал казачонок. — Мало ли в России Марковых?

— И не сосчитать, — на мгновение оторвавшись от разговора с Наромартом, невозмутимо добавил Балис. Чтобы не рассмеяться, Нижниченко пришлось прилагать сверхусилия. Такого удара в спину он от друга не ожидал. Тем не менее, Мирон сумел справиться с эмоциями.

— А во-вторых, Саша, самолёты бывают не только военные, но и пассажирские, которые развозят обыкновенных людей куда нужно. Почти в каждом городе есть гражданский аэропорт.

— А почему — почти?

— Бывают такие города, что аэропорт нормально не построишь. Ты был в Новороссийске?

— Спрашиваете, — фыркнул Сашка.

— А в Севастополе?

— Не приходилось, но мне про него много рассказывали… Горы?

Мирон кивнул.

— Горы, Саша. Негде там пассажирским самолётам садиться. Вот и летают люди в Анапу или Симферополь, а дальше уже другим транспортом.

— На авто?

— Или по железной дороге.

Сашка изумлённо хлопнул глазами.

— Какая железная дорога? В Анапе же станции нет.

— Не было в твоё время, а в наше — уже построили, — усмехнулся Мирон, краем глаза наблюдая, как Серёжка на ухо Анне-Селене пересказывает содержание песни, комментируя непонятные моменты. Девочка довольно улыбалась — видимо, юмор иного мира пришелся ей по душе.

А вот Наромарт, похоже, юмора не понял, хотя ему переводил текст сам исполнитель.

Разговоры прервал шелест огромных крыльев. Невдалеке от компании приземлился громадный дракон. Пламя костра заиграло бликами на аспидно-чёрной чешуе.

— Дак! — радостно воскликнул Серёжка и подбежал у крылатому ящеру. — А почему ты сегодня так поздно, уже совсем темно. Мы скучали.

— Было много важных дел, Шустрёнок, — мимика драконов была небогатой и очень специфической, но Нижниченко был готов поклясться, что Дак улыбается. — Но я наслышан, что к вам пришел мироходец.

— Рия уже разнесла, — проворчал Женька. — Не ящерица, а сорока.

— Да, она уже оповестила всех ящеров, что юный бог победил смерть и вернулся к своим друзьям.

— Глупости! — досадливо дёрнул плечом Сашка. — Никакой я не бог, и вообще…

— Я чувствую, что ты не бог, — спокойно согласился Дак. — Но и обычным человеком тебя тоже нельзя назвать. Хотя бы потому, что ты — мироходец, а это дано не каждому человеку. Точнее, пройти через открытый проход способен любой, но лишь немногие могут открыть его сами.

— Откуда тебе знать? — невежливо спросил казачонок. Видимо, сравнение с богом его здорово разозлило.

— Я — тоже мироходец, — ответил дракон, не обращая внимания на тон собеседника. — Это дано не каждому дракону, но я могу открывать путь в иные миры, и подобного себе смогу узнать без особого труда. Но даже не будь я мироходцем, я — дракон. И мы чувствуем многое, что не замечают люди.

Дак слегка повернул голову. Балис догадался, что взгляд предназначался Наромарту, и тайна рождения полуэльфа-полудракона предводителю стаи отлично известна. В свою очередь, целитель тоже отлично знал, что дракону про него всё известно.

— Но даже мироходец не в силах противостоять смерти и вернуться в мир живых, — продолжал Дак после короткой паузы. — Ты смог. Так что, не стоит удивляться, что кто-то по душевной простоте принял тебя за бога. Не держи зла на вейту, она не могла подумать иначе.

— А я и не злюсь вовсе, — сказал Сашка, но таким тоном, что поверить в его искренность было очень непросто.

— Дак, а почему ты и другие драконы не объясняете ящерам, что вы и мы — не боги? — поинтересовался Серёжка.

— Это не так просто сделать, как тебе кажется, Шустрёнок. Боги этого мира, если не считать Иссона и Серого Руи, жестоки и безжалостны. Они заставляют поклоняться себе железной рукой. И те, кто осмеливается восстать против такой силы в глазах более слабых сами становятся божеством, хотят они этого или не хотят.

— А вот Скай говорил, что боги — это выдумка. На самом деле их не существует, — заметил ехидным голосом Женька.

— Скай выстраивает и толкует смыслы вместо того, чтобы их постигать. Он смотрит на тот же мир, что и мы, но видит то, что ему хочется, а не то, что есть в действительности.

— А в действительности всё совсем не так, как на самом деле, — усмехнулся Нижниченко.

— Ты очень мудрый человек, Мирон, — уважительно заметил дракон. — И ты совершенно прав. Увы, Скай прожил больше двух сотен оборотов по имперскому счёту, но пока что этой мудрости не усвоил.

— И всё-таки это не честно, — упрямо сказал Серёжка. — Можно же рассказать им правду.

— А разве Рия не слышала от вас правды? Сдаётся мне, что слышала и даже не один раз, — в голосе Дака прорезались ехидные нотки. — Но считать вас богами ей это не мешает.

Мальчишка огорчённо вздохнул: крыть было нечем.

— Но почему так получается? Почему они не хотят понять?

— Дело не в том, что они не хотят понять, Шустрёнок. Они просто не могут этого сделать. Разуму не так-то просто вырваться из тех оков, которые он накладывает сам на себя. Бака-ли и вейты живут той жизнью, которой жили их предки и не хотят ничего менять. Они с интересом воспринимают новые ремёсла, с опаской — новые знания, и бегут от новых мыслей. И до тех пор, пока им будет легче списать непонятное на богов, чем попытаться понять и объяснить — ничего не изменится. Впрочем, это свойственно не только бака-ли. В той или иной степени этот недостаток присущ всем мыслящим существам.