Грань времени - [43]

– У Кэтрин не было рака в другой временной линии, – говорит Кирнан. Возможно, мы могли бы отправиться в будущее, достать какие-нибудь лекарства получше, – его взгляд на долю секунды опускается на мой подбородок, и я понимаю, что он думает о гидрогеле, который использовал после того, как меня облили кислотой в адском отеле. Я даже не хочу думать о том, как сильно я бы пострадала, если бы он этого не сделал.

– Возможно, – говорю я, – мы с Кэтрин уже говорили об этом раньше, но она сказала, что теперь поздно что-то делать. Я не знаю, возможно, на этой стадии остается только принимать таблетки, но мы могли бы найти что-то, что поможет ей выиграть немного времени. Я не уверена, что смогу убедить какого-нибудь врача из будущего помочь мне. Где ты взял гидрогель?

– Стащил его из медицинского центра в Нуэво-Рейно.

– Так… как думаешь, у тебя получится попасть туда и стащить противораковый препарат из… – я останавливаюсь и на минуту задумываюсь. – Кажется, Кэтрин говорила про 2070 год?

– Нет. – Коннор вернулся на кухню. Он подходит к холодильнику и достает пиво. – Гарри? Кирнан? – Они оба кивают, и он приносит бутылки к столу.

– Что значит нет? – спрашиваю я, когда он садится.

– Этому не бывать, Кейт. Вылечив ее, вы рискуете потерять весь тот прогресс, которого мы достигли. Мы с Кэтрин обсуждали это много раз, и я не могу препятствовать ей в этом. Слишком многое может измениться. Поэтому нет.

Он считывает выражение моего лица и продолжает:

– Мне это тоже не нравится, Кейт. Но мы вдвоем знаем, что она права. Каждый раз, когда ты берешь ключ, я не могу избавиться от ощущения, что мы ходим по тонкому льду. Все это похоже на «Дженгу» – в конце концов, ты вынешь именно тот брусок, после которого башня рухнет вниз.

Я сомневаюсь, знает ли Кирнан вообще, что такое «Дженга», но он кивает и делает глоток пива:

– В прошлый раз этим бруском был 1938 год. Я не знаю почему. Может быть, пара этих ключей была у приближенных – я не знаю, откуда взялся ключ Саймона, или Патрика Конвелла, или любых других лидеров региональных храмов.

Я обращаюсь к Коннору:

– Как много ты знаешь о перемещении 1938 года? У меня есть информация, которую дала мне Кэтрин, и немного от Кирнана, но в дневнике другой-Кейт почти ничего нет.

– Я знаю, что там застряли три историка, и все они связаны с ФПП – Федеральным писательским проектом. Это местоположение часто использовалось ХРОНОСом, потому оно позволяло неплохо устроиться. В рамках проекта тысячам безработных были представлены рабочие места, и им предстояло записывать истории из жизни обычных людей. Они устраивали на работу любого, кто мог написать связное предложение.

Коннор делает большой глоток пива и продолжает:

– Любое место, где был реализован ФПП, позволяло ХРОНОСу оставаться в тени, а еще служило отличной тренировочной площадкой для новых агентов. Учитывая огласку политики «Нового курса» о ФПП, люди нисколько не удивлялись, если какой-нибудь незнакомец, возможно, даже из другого города или с севера, появлялся на их пороге с просьбой рассказать об опыте в условиях рабства или о чем еще…

– Рабства? – спрашиваю я. – Это же в 1938 году.

– И? Родившемуся в 1855 году было бы около восьмидесяти в 1938-м. Вполне вероятно, что останутся какие-то детские воспоминания о жизни в условиях рабства.

– Кроме того, – добавляет папа, – можно разузнать и об эпохе реконструкции. Твоя мама использовала интервью из ФПП в одной из дисциплин, которые преподавала.

– Да, – говорит Коннор. – В Интернете можно найти записи и даже несколько аудиозаписей. Но вернемся к ХРОНОСу. Вся эта шумиха вокруг программы позволяла им незаметно проскальзывать и задавать вопросы, особенно в таких местах, как Атенс, штат Джорджия, где работа ФПП была распространена. Любой, чьи исследования касались конца восемнадцатого или начала девятнадцатого века, хотя бы раз совершал перемещение под видом работника ФПП. Кэтрин была в Атенсе в феврале 1938-го, пытаясь получить информацию о распространенных в то время спорах насчет допуска женщин в состав присяжных, чему Джорджия сопротивлялась до начала 1950-х годов. Она думает, что Сол был там один раз в 1937-м и, возможно, несколько раз в другие годы. Эйбел Уотерс и Делия Моррелл провели немало времени на двух объектах ХРОНОСа в ФПП на юге, так что неудивительно, что именно там они и застряли. С ними был стажер, но Кэтрин не помнит его имени.

– Думаю, это был Грант, – говорит Кирнан. – Хотя я не уверен, имя это или фамилия.

– Что ж, это перемещение беспокоит меня, – говорю я. – Мы оставим его напоследок. Но я хочу заранее отправиться туда хотя бы один раз, чтобы сориентироваться. Я могу понаблюдать издалека за командой Делии, но в основном мне просто хочется прочувствовать это время и место.

– Ладно, – говорит Коннор, рисуя карандашом что-то на бумаге перед собой. – Итак, сначала Австралия, затем Россия или где бы ни был Меллер, и по ходу дела мы занимаемся Джорджией?

– Да, – в списке остался еще один вопрос, поэтому я поворачиваюсь к Кирнану, – ты не знаешь, сколько всего медальонов может быть у киристов?

– Нет. Он всегда есть У Саймона и Пруденс. И я никогда не видел без него Сола, хотя ему он нужен явно только для демонстрации власти, так как он не может им пользоваться. Я думал, что у каждого из региональных лидеров есть свой медальон, но если это так, то цифры, которые вы упомянули ранее, не сходятся.