Грань времени - [42]

– Ты можешь рассказать нам что-нибудь еще об этом перемещении, Кэтрин? – спрашиваю я.

– Я бы посоветовала сначала сосредоточиться на получении ключей Эдриен и Уоллеса Меллер. Если мы сможем сделать это, не привлекая внимания Сола и его людей, которые захотят положить конец нашему делу, то только тогда мы сможем говорить о 1938 годе.

Мне очень не хочется мириться с тем, что я не получила никакой информации, но, возможно, сейчас не самое подходящее время и место.

– Ладно, Кэтрин. Давайте перейдем к отправлению в Россию. В предыдущей временной линии они так и не смогли забрать этот ключ.

В течение нескольких минут мы обсуждаем различные варианты, и Коннор задает Кэтрин тот же вопрос, который озвучила другая-Кейт в предыдущей временной линии, – зачем русским вообще проводить пресс-конференции в стране с контролируемыми государством средствами массовой информации?

Ему приходится повторить вопрос, но Кэтрин, наконец, отвечает:

– Хорошая мысль, Коннор. Но, по словам Меллера, именно на нее он и направлялся.

– А что, если мы посмотрим на это иначе? – спрашивает папа. – Где еще они могли бы провести пресс-конференцию по этому вопросу? Может быть, перемещение все-таки было не в Россию.

Кэтрин резко поворачивает голову и бросает на папу ядовитый взгляд.

– Я. Была. Там! – она кричит, наклоняясь вперед, и худое тело напрягается, когда обе ее руки вцепляются в край стола. – Я знаю, что слышала, Гарри. Думаю, что гораздо более вероятно то, что твоя дочь витала в облаках, наблюдая за стабильными точками. Наверное, она флиртовала с Треем в Интернете или думала, как бы пойти погулять в чертовом парке с этим парнем.

Кирнан стискивает зубы, но ничего не говорит. Папа выглядит немного ошеломленным, и, подозреваю, что на моем лице такое же выражение. Кэтрин становилась все раздражительней; Кэтрин даже становилась немного стервозной, но я только пару раз в жизни слышала, как она повышала голос. Это не Кэтрин.

Она переводит взгляд на меня, а затем берет лист и разрывает его пополам, бросая кусочки на свою тарелку. Ее голос звучит еще громче:

– Если бы ты хоть немного серьезнее отнеслась к этому, Кейт, мы бы уже были…

– Кэтрин! – резко произносит Коннор, хватая ее за руку. Она отстраняется от него и садится, ее лицо медленно теряет всякое выражение, а плечи опускаются вниз. Спустя минуту Коннор обнимает ее за плечи, и она наклоняется к нему.

– Все в порядке, – говорит он, и это напоминает мне то, как я утешала Дафну. – Здесь только семья. Хочешь, я провожу тебя обратно в твою комнату?

– Нет, – отвечает она тихо, и это беспокоит меня даже больше, чем крик. – Мне нужно остаться. – Она берет разорванные страницы, кладет их под тарелку и продолжает почти шепотом: – Мне очень жаль, Кейт. И Гарри.

Я одариваю ее улыбкой, которую она вряд ли замечает, потому что ее глаза прикованы к столу.

– Все нормально, Кэтрин.

– Конечно, – говорит папа. – Ничего страшного.

Коннор оглядывается на нас троих и благодарно кивает.

– Ладно, – говорит он, и его голос снова приобретает деловой тон. – Я не думаю, что Кейт действительно упустила Меллера. Когда я вошел сегодня утром в библиотеку, обнаружил там четыре банки «Доктора Пеппера», и никто, кроме нее, здесь не пьет эту гадость. Я думаю, что она поработала на целую неделю вперед за последние четыре дня, в промежутках между подготовкой к отъезду Деборы в Италию. Все так, Кейт?

– На две недели вперед, если отталкиваться от стандартных законов о труде.

– Значит, Гарри прав, – говорит он. – Нам нужно искать альтернативы Москве. Идеи?

– Ну, – говорит Кирнан, – если получится точно определить его местонахождение в любой момент до его смерти, то мы с Кейт можем отправиться туда и спросить его.

Кэтрин резко вскидывает голову и бросает на Кирнана странный взгляд, с долей грусти и растерянности:

– Отличная мысль, Кирнан. Не знаю, почему я не подумала об этом раньше.

Она почти точно озвучила мои собственные мысли. Я об этом не задумывалась, пока Кирнан не сказал это. Наверное, я все еще не до конца осознала концепцию времени как улицы с двусторонним движением. Кирнан занимается этим гораздо дольше, чем я.

И все же не дольше, чем Кэтрин, и я почти уверена, что именно это сейчас крутится у нее в голове. Она смотрит на Коннора и говорит:

– Пожалуй, я пойду в свою комнату. Я устала. Вы можете ввести меня в курс дела позже.

Когда они выходят из кухни и Коннор держит ее за руку, до меня вдруг доходит, что они вместе. Типа, вместе как пара. Не знаю, то ли это произошло недавно, то ли я была невероятно наивна, то ли они просто хорошо это скрывали. Но если они скрывали это, то почему? Я же не маленький ребенок, которого бы это шокировало… хотя, я должна признать, что немного удивлена, что не заметила этого раньше.

После того как они вышли из комнаты, папа немного подвинулся так, чтобы оказаться лицом ко мне и к Кирнану.

– Я не знаю, насколько хорошо ты знал другую-Кэтрин, – говорит он Кирнану, – но это не она, – смотрит на меня папа. – Коннор что-нибудь говорил тебе о ее здоровье?

– Только то, что ей не станет лучше. Он сказал, что несколько раз был свидетелем таких вспышек ярости, и он думает, что причина этому – стероиды. Видимо, они портят настроение.