Грань - [16]

– Солнце жарит намного сильнее, чем обычно, – заявила она, уже собираясь сесть на траву, но спустя секунду передумав. – Милая, боюсь, я не в том возрасте, чтобы самой изящно встать с земли, но пока и не в том, чтобы гордость позволила мне попросить твоей помощи. Ладно, вставай, дорогая.

Я улыбнулась. Ее глаза были нормальными, голос ровным, она была в куда более адекватном состоянии, чем раньше. Лицо свежее. Светлые волосы слегка подкрашены. На руках – безукоризненный маникюр, а, судя по легкому дрожанию пальцев, она сегодня еще не пила. Смерть Джинни заставила родных спешно собраться вместе, в доме было не протолкнуться. Приехали не только Тейлоры, но и Мак-Грегоры, Райаны и Дювали, все те, кого мы, Тейлоры из Саванны, небрежно называли «родичами». Интересно, подумала я, Эллен действительно пытается выглядеть прилично перед этим пестрым обществом, или в доме столько народу, что нельзя тайком пробраться к шкафу с выпивкой? Несмотря на безжалостные солнечные лучи и десятилетие постоянного запоя, тетя Эллен выглядела превосходно. Красивее любой другой женщины из рода Тейлоров, если, конечно, не считать Мэйзи. Я встала, стряхивая с джинсов траву, мох и песок, и взяла тетю Эллен под руку.

– Самое худшее ты пропустила, дорогуша, – произнесла она, и мы пошли вдоль парка со стороны Мак-Доно-стрит. – Когда родичи изо всех сил делали вид, что огорчены… кончиной Джинни.

Она виновато покосилась на меня.

– А теперь я тебя расстроила, – вздохнула тетя.

– Ничего. Она меня ненавидела. И ее смерть не оставит зияющую пустоту в моей жизни, – ответила я.

В принципе, я сказала это не всерьез. Но даже не представляю, смогу ли я когда-нибудь осознать свои истинные чувства к Джинни и к ее гибели.

– Ужасно. Мне стоило быть повнимательней к тому, что творилось в нашем роду. Джинни была жесткой не только с тобой. Она никому ни единого доброго словечка не говорила, года примерно с восемьдесят четвертого. С тех пор она становилась все старше и сварливее, и так – до самой смерти.

Эллен снова умолкла.

– Но как получилось, что она дошла до крайности? – спросила я. – Ясно, что на ней лежала нешуточная ответственность, и поэтому она не могла обзавестись семьей, но мне кажется, что она и в брак вступать не хотела. Странно, что же сделало ее такой жесткой?

– Есть у меня теория, но учти, она может быть правильной, – начала Эллен. – Джинни была симпатичной, но не то чтобы красоткой. Мужчины за ней не бегали. И она была умной, а вернее хитроумной. Не интеллектуалкой. Определенно, у нее не было столь богатого воображения, как у тебя, милая. Не было ничего такого, что бы притягивало ее в большом мире, поэтому, когда ее выбрали якорем, это дало ей исключительное ощущение смысла жизни и оправдания своих поступков. Вместо того чтобы использовать ситуацию для расширения кругозора, она, наоборот, закрылась. Ее собственный мирок делался все меньше, но в нем она чувствовала себя все более значимой и важной, чем имела на то право. Считала себя солнцем, вокруг которого мы должны вертеться всю жизнь.

Эллен замерла, пропуская проезжающий по улице туристический троллейбус. И тотчас ее порыв искренности иссяк.

– Хороши мы с тобой, так скверно говоря о покойной, – пробормотала она, сморщила лоб и скрестила руки на груди.

– Полиция вернет тело вовремя, чтобы поминки справить? – спросила я, пытаясь отвлечь Эллен от глубоких раздумий.

– Не знаю, милая. Оливер работает над этим, но, боюсь, пройдет пара дней, а то и недель, прежде чем мы сможем отправить Джинни к вечному покою.

Она помолчала.

– Мерси, я хочу перед тобой извиниться. Не могла тебе помочь, когда ты пострадала.

– В том, что случилось, нет твоей вины, тетя Эллен.

– В своем роде есть, – возразила она. – Когда Айрис мне позвонила, я была вне доступа. Ну, помнишь, когда ты Джинни обнаружила. Ведь ты понимаешь, что на меня в такие моменты нельзя положиться. А я и сама толком не помню, куда меня занесло. Если бы не вырубилась раньше, то ответила бы на звонок. Но я собираюсь бросить пить. Я и прежде пыталась… но теперь я очень постараюсь.

Она пристально посмотрела на меня:

– По-настоящему постараюсь, золотце. Ты меня слышала?

Мне отчаянно хотелось ей верить. Ради ее же блага. Я улыбнулась и притянула ее поближе, но она не поддалась.

– Я не закончила, – заявила она с решительным выражением лица, и ее лоб прорезали морщины. Она подняла пушистые брови, и ее васильковые глаза стали огромными. – Я не смогла тебе помочь, Мерси! Пыталась тебя исцелить. Айрис и Коннор притащили тебя ко мне, прежде чем в больницу везти. Проблем не предвиделось. У тебя был шок, но ты – молодая и здоровая, я должна была тебя исцелить. А получилось, что я едва не дала тебе умереть.

По ее щекам заструились слезы.

– Мне не настолько плохо было! – воскликнула я. – Я просто вырубилась ненадолго.

– Ты не один день без сознания лежала, – тихо произнесла Эллен.

По идее, тетя Эллен была права. Помочь человеку выйти из ступора для нее – сущий пустяк. Из всех троих сестер и братьев моей матери таланты Эллен меня поражали. Я видела, как она за секунды останавливает кровотечения, как управляет темпом биения сердца. Однажды я стала свидетелем, как она спасла человека, оказавшегося на грани жизни и смерти. Потом я даже боялась к ней подойти. Возможно, она привлекла внимание смерти, слишком часто работая на пороге, поскольку неделю спустя ее муж и сын погибли в автомобильной аварии. Безусловно, она винила исключительно себя и поэтому с тех пор часто пряталась от дневного света с запотевшим бокалом чего-нибудь покрепче.