Грамматика цивилизаций - [45]
• У национализма есть собственная роль в ближайшем будущем: всем без исключения мусульманским странам придется разработать обязательные программы строгой экономии.
Речь идет о программах солидарности, социальной дисциплины; национальное самосознание должно помочь каждой из молодых стран противостоять экономическим трудностям, с которыми придется столкнуться. Оно должно способствовать тому, чтобы общественность согласилась на необходимое обновление устаревших социальных, религиозных, семейных структур — всех этих идущих из глубины веков, архаичных и освященных исламом традиций, ломка которых может спровоцировать реакцию отторжения.
Итак, чего бы ему это ни стоило, ислам должен модернизироваться, применять большую часть западной техники, ставшей сегодня основой жизни в мире: будущее ислама зависит от того, примет ли он или отвергнет эту мировую цивилизацию. Отторжению будут способствовать могучие традиции; приему — национальная гордость, которая может заставить народы принять то, что они инстинктивно не приемлют.
Очень часто исламу отказывали в гибкости, необходимой для быстрой адаптации. Многие и сейчас утверждают, что исторические цивилизационные корни, основы сердечной и душевной привязанности не позволят «не проницаемому для внешних влияний», «несговорчивому» исламу открыться для модернизации. Так ли это?
На деле ислам уже примирился с окружающим его современным миром. Он может пойти по этому пути дальше. Христианство в прошлом также с большим трудом принимало перемены. В конечном счете оно оттого, что вынуждено было пойти на уступки, ничего не потеряло в своей самобытности.
Приписывать исламу чрезмерную религиозную нетерпимость, полное отсутствие гибкости — значит забыть о многочисленных ересях, которые уже сами по себе доказывают возможность перемен. Впрочем, сам Коран открывает реформаторству навсегда, казалось бы, закрытую дверь. «Считается, что пророк предусмотрел тот случай, когда Коран и (сунна) традиция молчат: тогда он рекомендует прибегать в процессе размышления к аналогии; если же она неприменима, следует дать собственную оценку, исходя из предыдущих аргументов. Эта личная интерпретация должна сыграть значительную роль в будущем развитии мусульманской мысли. В наши дни реформаторство пытается открыть путь к этому» (Пьер Рондо). Ведь у всякой религии есть свои запасные выходы. Ислам может помешать, затормозить процесс; но его можно также обойти, он может позволить себя обойти.
Экономисты, сталкивающиеся с повседневной реальностью, не перестают протестовать против бездоказательных и «карикатурных» заявлений о якобы несокрушимых константах мусульманского мира.
По их мнению, настоящая трудность состоит в том, что нужно сделать огромный прыжок вперед. Ислам отстает от Запада на два века, именно те два века, которые преобразовали Европу больше, чем весь период от античности до XVIII в. Каким образом ислам сможет одним прыжком преодолеть этот огромный этап исторического развития, заставить трансформироваться свои архаичные общества, если он имеет в запасе лишь бедное, нестабильное развивающееся сельское хозяйство, промышленность, которая кажется изолированной и будто бы привнесенной извне в его экономику, неспособную догнать свое слишком плодовитое многочисленное и малоподвижное население? К тому же, как и всякая общественная формация, мусульманское общество имеет своих богатых, пусть немногочисленных, но зато очень могущественных. Эти привилегированные слои зачастую используют верования и традиции в качестве аргументов для обоснования своих привилегий; их интерес состоит в том, чтобы сохранить на плаву некоторые «средневековые» общества, подобные йеменскому, феодальные — подобные иранскому, или архаичные — подобные саудовскому, существующему несмотря на нефть или только благодаря ей.
Перед лицом этих трудностей реформаторам предстоит испытание делом: реформирование может быть жестоким и гениальным одновременно, подобно реформе Ататюрка в Турции; оно может быть насильственным на словах, подобно реформе Касема в Ираке; оно может проходить под знаком настойчивости, подобно реформе Насера в Египте; оно может оказаться гибким и по-своему мудрым, подобно реформе Бургибы в Тунисе. Но какой бы ни была природа реформ, их направленность, препятствия на пути их свершения остаются зачастую схожими. Всем этим реформам пришлось преодолеть немалое число запретов (табу), свойственных мусульманской цивилизации. В этом смысле показательной является проблема эмансипации женщин, которая сейчас утверждается в мусульманском обществе, но потребует еще длительного времени для окончательного решения этого вопроса. Исчезновение полигамии, введение ограничений на право мужа в одностороннем порядке развестись с женой, ликвидация паранджи, свободный доступ женщин к высшему образованию и культуре, к оплачиваемому труду, право женщин на участие в выборах — все эти проблемы имеют огромное значение.
