Грамматика цивилизаций - [32]

Следовательно, ислам можно рассматривать как находящуюся в постоянном движении цивилизацию, как образцовую транзитную цивилизацию, что прежде всего предполагает дальние плавания, многочисленные переходы по караванным путям, связывающим, прежде всего Индийский океан и Средиземное море, а затем и Черную и Северную Африку

Эти караваны, несмотря на наличие — на Востоке — слонов и — повсюду — лошадей и ослов, передвигались в основном на верблюдах. Вьючный верблюд может перевозить до трех центнеров полезного груза. Поскольку в караване могло насчитываться от 5 до 6000 верблюдов, то его можно сравнить с большим грузовым парусным судном.

Караван осуществлял переходы подобно армии на марше: со своим командиром, штабом, соблюдением строгой дисциплины, с обязательными остановками в пути, с мерами предосторожности против грабителей-кочевников, с которыми, впрочем, предпочитали договариваться. По всему пути, на равноудаленных участках (не более одного дневного перехода, если только это не было посреди собственно пустыни), располагались постоялые дворы (караван-сараи), представляющие собой большие строения, где можно было хотя бы частично разместить людей и животных. Не было ни одного европейского путешественника, который бы не оставил описания этих гигантских ангаров с их относительными удобствами. Некоторые из них сохранились до наших дней, например великолепные караван-сараи вблизи Алеппо.

Караваны сочетались с морской навигацией только благодаря по-лукапиталистической организации дела. У ислама были свои торговцы (мусульмане и немусульмане). Случаю было угодно сохранить письма еврейских купцов из Каира в эпоху Первого крестового похода (1095–1099): они обнаруживают знакомство с кредитными и платежными механизмами, со всеми формами купеческих союзов (не нужно думать, что их выдумали итальянцы). Они свидетельствуют также о том, что торговые связи осуществлялись на больших расстояниях: кораллы переправляли из Северной Африки в Индию; рабов закупали в Эфиопии; железо, перец и пряности везли из Индии. Все это предполагало перемещения денег, товаров, людей.

В этом контексте современника не удивляют немыслимые для того времени маршруты арабских путешественников. Ислам, есть само движение, он живет движением, движет ими. Ибн-Батута, марокканец, родившийся в Танжере в 1304 г., уже совершивший одно «кругосветное путешествие» в 1325–1349 гг. (Египет, Аравия, Нижняя Волга, Афганистан, Индия, Китай), оказывается в 1352 г. в странах Черной Африки и на берегах Нигера, где жалуется на недостаточное внимание местных мусульман-суданцев к «белым» людям. В Сиджимассе, золотом городе, он встречает к своему удивлению соотечественника из Сейты, брата некоего Аль Бухри, которого он знавал в Китае… Ислам той поры переполнен такого рода утратившими корни людьми, которые пользуются мусульманским гостеприимством (похожим на русское гостеприимство) от Атлантического до Тихого океана.

•  Эти передвижения были бы немыслимы без крупных городов. Естественно, что в исламской цивилизации их насчитывалось множество. Они и есть тот двигатель, который делал возможными все эти огромные перемещения.

Все идет транзитом через города: товары, вьючные животные, люди, самые ценные предметы обихода. Попробуем составить обобщенный портрет всех этих материальных ценностей (правда, их разнородность мешает представить полную картину), направляющихся в Европу: растения из дальних стран (сахарный тростник, хлопок), гусеницы шелкопряда, бумага, компас, индийские цифры (их называют арабскими), порох (может быть), а также некоторые лекарственные препараты, но и вирусы самых страшных эпидемических заболеваний (холера и чума пришли из Китая и Индии…).

В общем и целом все эти города похожи друг на друга. У них узкие, идущие под уклон улицы, что позволяет дождю — и только ему — смывать нечистоты. Ширина улиц настолько невелика, что иногда два навьюченных осла не могут разойтись. Если бы был выполнен хадис Пророка, который предписал ширину улиц в семь локтей, то тогда они не мешали бы друг другу. Но дело в том, что дома выходят на проезжую часть, что лишь теоретически запрещается законом. К тому же над первым этажом обычно есть выступ, что делает дома похожими на средневековые европейские постройки. А появились выступы потому, что ислам запрещает строить дома в два и более этажей, которые рассматриваются как признак гордыни со стороны их владельцев (исключение составляют Мекка, ее порт Джидда и Каир).

При отсутствии порядка и городской администрации эти низкие дома по мере роста городского населения начинают разрастаться, лепиться один к другому, захватывать близлежащее пространство.

Француз Тевено в 1657 г. выражал удивление по поводу того, что «в Каире нет ни одной красивой улицы, а вместо того имеется множество кривых улочек, что свидетельствует о том, что план застройки отсутствовал, что каждый сам выбирал место для своего дома, не задумываясь о том, мешает он проезду или нет».

Другой француз, Вольней, по прошествии столетия (1782) так описывает те же улицы: «Поскольку они не вымощены, толпящиеся на них люди, верблюды, ослы и собаки поднимают тучи пыли, что неприятно; часто можно увидеть, как кто-то справляет нужду у ворот; к пыли добавляются грязь и неприятные запахи. Противно обычаям Востока, дома здесь двух- и трехэтажные, у них вместо крыш замощенные или покрытые глазурной плиткой террасы из глины или плохо обожженного кирпича; сами дома построены из мягкого зернистого камня, добываемого в близлежащей горе Мокаттам; все дома напоминают тюрьмы, так как не имеют выходящих на улицу окон…». В середине XIX в. почти так же был описан Стамбул: «Не только кареты, но даже лошади проходят с трудом. Улица Дивана, в тот период самая широкая в городе, в некоторых местах не шире 2,5–3 метров».