Грамматика цивилизаций - [198]
Потребность в критике друг друга, в увеличении и без того чрезмерного, а потому бесполезного военного потенциала можно смело отнести к пассиву холодной войны, разворачивающейся между двумя блоками.
• Чтобы завершить эту главу, обратимся к свидетельству американской литературы: она во многом объясняет сложившуюся на данной момент цивилизацию.
Вообще, для полноты картины нужно было бы рассмотреть не только собственно литературу, поэзию, театр, кинематографию, но и все искусство, творчество в целом, специально выделив архитектуру и науку, причем не только общественные, но и естественные дисциплины. Развитие американской интеллигенции можно проследить не только через эволюцию чикагской или гарвардской экономических школ, но и через художественную элиту, дизайн промышленных товаров, технические достижения и функциональные формы американской индустрии.
Но так как мы ограничены во времени и месте, сделаем упор на американской литературе, прежде всего на американском романе, которые за истекшие двадцать лет оказали сильное воздействие на европейскую и мировую литературу и одновременно предоставили яркое свидетельство кризисных явлений, наблюдающихся в стране с начала века.
Американская литература была «открыта» Европой в 1920–1925 гг., но стала повсеместно известной именно после Второй мировой войны. Многочисленные ее переводы на иностранные языки с комментариями таких крупных писателей, как Сартр, Мальро, Павезе, были встречены с энтузиазмом во Франции, Англии, Италии, Германии, что позволяет говорить о прошедшем периоде как о «веке американского романа». Равным образом можно было бы говорить о веке «американизма», учитывая влияние американского джаза, танца, американской молодежной культуры. Ярким свидетельством американской мультипликации и юмористического рисунка является еженедельный журнал The New Yorker.
Что касается собственно американского романа, то его достижения заключаются прежде всего в своеобразном «почерке», в использовании техники письма, отличной от европейской традиции психологического романа. Иногда говорят об «искусстве объективного и лишенного литературных излишеств репортажа», о «фотографическом искусстве», задача которого показать, а не комментировать. Погружая читателя в мысли литературного персонажа, американские авторы заставляют его напрямую испытывать чувства, эмоции героя, не растолковывая их смысл, используется техника кинематографа, влияние которого на американскую литературу очевидно.
В глазах европейца американский роман характеризуется прежде всего этой техникой письма, а также климатом насилия, жестокости литературных произведений. По мнению французского литературного критика, «это литература, сделанная средствами кинематографа и для кинематографа, использующая манеру подачи горячих новостей и откровения полицейского романа… это литература жестокая, пылкая, лихорадочная, старающаяся избегать рафинированности; это литература, похожая на удар кулака; она нравится благодаря этим своим качествам или вопреки им, что зависит от темперамента читателя. Она жесткая и быстрая. В ней можно найти нечто здоровое, живое и сильное, чего нельзя увидеть ни в какой другой литературе». Если быть более точным, то речь здесь идет об определенном периоде развития американского романа, который сами американцы называют «натуралистическим»; он получил развитие в период между двумя войнами и связан с именами Хемингуэя, Фолкнера, Стейнбека, Дос Пассоса…
Все эти авторы родились между 1890 и 1905 гг. В силу этого они принадлежат к «другому поколению», отличному от сегодняшнего; современные авторы все больше отдаляются от «натуралистического» романа и возвращаются к более ранней традиции американской литературы, не менее блестящей и оригинальной, хотя и менее известной европейской читающей публике. Речь идет о литературе XIX в., связанной с именами Германа Мелвилла (1819–1891), Натаниела Хоторна (1804–1864), Генри Джеймса (1843–1916).
Но нас сейчас интересует общий процесс, а также отражение в литературе особенностей американской цивилизации. В этом процессе есть одна постоянная составляющая: место писателя, «пишущего человека» в американском обществе иное, чем место его собрата в Европе. Американский писатель — это всегда индивидуум, отдельная личность: он существует как бы на отшибе общества, зачастую это человек трагической судьбы, переживший более или менее краткий период успеха («в американской жизни, говорил Скотт Фицджеральд (1896–1940), нет второго акта»). Это замечание относится как к нему самому, так и к его коллегам, которым редко удавалось пережить собственный «успех». Итак, можно сказать, что американский писатель — это асоциальный тип, который не довольствуется тем, что выражает в своих произведениях бунт или неприятие общества, но сам переживает этот бунт и платит за него своими страхами и одиночеством. Развитие американского романа отражает таким образом рост внутренней напряженности в самом обществе.
