Грамматика цивилизаций - [196]

• Трудно даже себе представить, до какой степени изоляционизм был одной из характернейших особенностей США.

Чувство изоляции частично возникло сразу после обретения независимости, когда появилось ощущение, что удалось создать совершенно новый мир, полностью отличный от старой Европы и лучший по всем показателям. Психоаналитики назвали бы это «бунтом против родителей». Спонтанно это чувство подпитывалось также автономным, независимым прошлым континента, освоением огромного пространства, что само по себе давало ощущение безопасности.

Америка получила свободу заниматься только своими внутренними проблемами, поддерживать собственное благополучие, воздвигать, подобно Великой китайской стене, таможенные барьеры, которые ограждали ее от остального мира, не бояться угроз соседей и бессовестно увеличивать свою территорию. Ее собственные территориальные завоевания представляли собой в глазах американцев экспансию, тогда как морские завоевания других держав представлялись как чудовищные колониальные предприятия. В XIX в. они поддерживали отношения в основном с остальной частью американского континента, что нашло отражение в доктрине Монро (1823): Америка для американцев. Доктрина, выдвинутая президентом США, утверждала полнейшую незаинтересованность страны в европейских делах. В последующие годы доктрина Монро еще часто будет использоваться как в отрицательном, так и положительном качестве.

Но предать полному забвению существование остального мира было нельзя: торговля, импорт, экспорт, дипломатические отношения продолжали развиваться; демонстрация силы по отношению к своим соседям в 1898 г. привела США в Пуэрто-Рико, где они остаются до сих пор, на Кубу, где их уже больше нет, на далекие Филиппины, откуда они до сих пор так и не ушли, несмотря на независимость, предоставленную архипелагу. Да и остальной мир стучался в двери США, где становилось все больше иммигрантов из Европы, Японии, Китая. Естественной и одновременно опасной реакцией на приток иммигрантов стало закрытие границ США в 1921–1924 гг. Этот шаг стал настоящей катастрофой для всего мира и для Европы, измученной Первой мировой войной: США как бы перекрыли клапан избыточного давления.

Одновременно США, сыгравшие большую роль в исходе Первой мировой войны, ушли из активной мировой политики сразу же после подписания Версальского мирного договора, хотя и были одними из его инициаторов, отказались вступить в Лигу Наций. Они как бы оставили остальной мир, поручив его хрупкому и ненадежному, хотя и не тронутому войной, английскому владычеству, которое представляло собой — мы об этом уже говорили — результат длительных морских экспедиций. Впрочем, одним из важнейших факторов американского вмешательства в 1918 г. как раз и было стремление сохранить ведущую роль Англии в мире: сами они к этому уже привыкли, и им казалось, что таким образом они сохраняют будущее собственной англо-саксонской цивилизации.

В свое время Вудро Вильсон, не желавший ухода Америки из мировой политики, потерпел поражение, но затем Франклин Делано Рузвельт на совещаниях в верхах, проходивших накануне окончания Второй мировой войны в Ялте, Тегеране, Рабате, добился успеха в деле возвращения своей страны на мировую арену. Посредством разного рода обязательств он кроил мир, будущее которого тогда определить было затруднительно, признаем это. Быть может, в еще большей мере, чем Вильсон, Рузвельт слишком уступал сиюминутным потребностям и спорным моральным принципам? Конечно, содействуя освобождению колониальных стран, он подчинялся американским традициям, но в то же время он тем самым ослаблял весь Запад, ставил под удар Латинскую Америку, экономическая жизнь которой находится в «колониальной» зависимости от США. К тому же подарить половину Европы СССР означало отказаться от священного принципа права народов на самоопределение. Но Рузвельт полагал, что установление мира во всем мире требовало ограничения прав малых народов. Он хотел одного — разоружить все страны мира, за исключением четырех крупнейших держав той эпохи, а именно Китая, СССР, Англии и США. Возможно, что и он до конца не сумел избавиться от ностальгии по былому изоляционизму: если нам нужно вмешиваться в мировые дела, так пусть уж мир ведет себя спокойно…

Это не мы, а сами американцы объясняют таким образом позицию Франклина Д. Рузвельта. Конечно, с этим можно поспорить. Но она отвечает довольно распространенному мнению не-американцев, а прежде всего европейцев. Многие наблюдатели за пределами Нового Света полагают, что американцы пришли к лидерству в мире, сами того не желая, заранее не просчитав последствий. У американцев отмечалась тенденция упрощать проблемы, сводить их к вопросам здравомыслия и доброй воли, полагать, что возникшие трудности вызваны предрассудками и эгоизмом Старого Света. Немалое число их инициатив оказались спорными, быстро вышли из-под их контроля, доказывая тем самым, что кредитов и благородных принципов недостаточно для того, чтобы вести за собой остальной мир, что финансовое и экономическое господство, само по себе законное с точки зрения американских традиций, вызывает к себе такое же недоверие, как и старое колониальное господство, на которое оно, впрочем, похоже. Со своей стороны, американцы были уверены, что постигшие их неудачи являются результатом неблагодарности, зависти других народов, которым они пришли или хотели прийти на помощь.