Гракх Бабёф и заговор «равных» - [16]
Итак, в ноябре газета Бабёфа временно не выходила. Однако он продолжал активно писать. От этого периода его жизни до нас дошли речь в Электоральном клубе, явно предназначенная для публикации, и четыре антиякобинские брошюры.
Датированная 2 ноября 1794 г. речь называется «Мнение гражданина с трибун бывшего Электорального клуба»{126}. В ней Бабёф вновь возвращается к идеям широкой гласности и контроля за органами власти с помощью подлинно народного общественного мнения. На фоне его же текстов предыдущего периода эта работа выглядит невероятно оптимистичной, проникнутой прямо-таки дореволюционной верой в человека и в его разум. Также совершенно утопична главная мысль речи, заключающаяся в том, что следует создать народное общество (иначе говоря, революционный клуб), в котором бы не было ни протокола, ни регламента, ни членских билетов; общество, участником и полноправным оратором в котором был бы любой вошедший:
«Если народу нужно что-то потребовать, то кто лучше его самого поймет его нужды?.. Нет, граждане, эти люди, объединяющиеся в нечто вроде братств и присваивающие себе исключительное право выступать в защиту интересов народа, не выражают его волю так, как он сам бы это сделал. Нужны ли народу эти адвокаты-краснобаи, купившие право разглагольствовать за него, запрещая ему говорить о его собственном деле; между тем как он, народ, менее склонный к высокопарным словам, менее склонный остроумничать и терять время на партийные ссоры, мог бы, конечно, лучше всех эрудитов и всех прокуроров, прийти к истинной цели, к тому, что отвечает общим интересам»{127}.
Итак, Бабёф вновь выступает с идеей предоставить открытую трибуну широким народным массам, которые не нуждаются ни в каких вождях. Такой ход мысли скорее был свойствен Гракху в августе и сентябре, нежели теперь. Может быть, эта речь была подготовлена раньше, но по каким-то причинам заброшена автором, который вернулся к работе над ней теперь, в ноябре? Доказательств этой версии у нас нет. Равным образом нет и свидетельств о том, что «Клуб народа», в который, судя по тексту, должен был быть преобразован Электоральный, сколько-то просуществовал. Мы не располагаем данными о том, что Бабёф пытался реализовать свою задумку, хотя сам он уверял, что для заседаний подлинно народного общества достаточно снять театр, а функционировать оно будет на добровольные пожертвования.
Представляется, что «Мнение гражданина» следует рассматривать не как изложение реальных взглядов Бабёфа на тот момент и не как настоящий план организации клуба, а прежде всего как высказывание, направленное на то, чтобы обличить якобинцев, отмежеваться от них, защитить Электоральный клуб, представив его организацией совершенно другого рода: ведь меры, направленные против Якобинского клуба (например, запрет подачи Конвенту коллективных петиций), коснулись и его тоже. «Они делили народ на две касты — касту избранных и касту профанов», — писал Бабёф, явно имея в виду якобинцев, присвоивших себе роль общественных арбитров. И с этой точки зрения он предвосхитил позднейших историков, отмечавших, что якобинцы не выражали интересов никакой социальной группы, в то же время претендуя на то, чтобы говорить от имени всего народа{128}. Антиякобинские брошюры Бабёфа столь же противоречивы. Первая из них, под названием «Хотят спасти Каррье»{129}, посвящена злодеяниям этого депутата: автор, ужасаясь, описывает их подробности, которые в это время были у всех на устах, и высказывает опасение, что существуют некие силы, стремящиеся избавить Каррье от заслуженного наказания. Критикуя монтаньяров, террор и революционный порядок управления, Бабёф, тем не менее, призывает не соблюдать формальностей, связанных с положением депутата (как это и было при Робеспьере). «Мне скажут: он еще не осужден. Я отвечаю: он осужден общественным мнением. Этого достаточно. Более чем достаточно»{130}.
В брошюре «Якобинцы-простачки, или битые платят штраф»{131}, посвященной закрытию клуба, Бабёф вновь поднимает тему роли общественного мнения в подлинно свободном обществе. По мнению автора, тирания Робеспьера держалась за счет контроля над общественным мнением, теперь же Конвент претендует на роль главного центра его формирования, в то время как следовало бы дать возможность всему народу свободно высказываться и формулировать свои потребности. Бабёф еще раз обрисовывает свой план устройства «истинно народного общества». И в то же время он жалуется на политическую инертность публики: «Памфлет расходится лишь в том случае, если он снабжен пикантным заглавием… Самые важные политические истины будут замечены только, если их изложат в форме мадригала или эпиграммы. Скоро, пожалуй, дойдёт до того, что придётся сбывать их в конфетных пакетах, а республиканская мораль окажется на лепешках с прописями»
