Графоман - [12]

Коля, несмотря на своё, нужно признать, довольно умеренное пристрастие к выпивке, мужиком оказался хорошим, отзывчивым, он и крышу помог перекрыть, и поменять регулятор температуры котла, так что с Колиной помощью все наружные работы и ремонт отопительной системы были закончены до наступления холодов.

Ремонт внутренних помещений продвигался крайне медленно, то ли энтузиазм, нахлынувший было на Василия Петровича, начал иссякать, то ли сказывалась усталость человека, к физическому труду не привыкшего, то ли холод и слякоть способствовали унылому настроению и медленному развитию пессимизма, но Василий Петрович стал искать повод отложить на завтра то, что можно было бы закончить уже сегодня, это он называл оптимистическим термином «вера в будущее», позаимствовав его из известного анекдота. Вечерами он возвращался к роману, но работа над ним двигалась ещё медленнее, чем ремонт. Однако, как бы там ни было, но к весне основные работы были закончены, Василий Петрович поменял сгнившие доски пола, прошпаклевал и покрасил потолки, хотя и признал с прискорбием, что шпаклевка потолка — это далеко не лучшее, что ему удалось сделать в этой жизни, и, наконец, переклеил во всех комнатах обои.

Старую мебель, которая каким-то удивительным образом прекрасно смотрелась на фотографиях, выложенных в интернете, но разваливалась при малейшей попытке использовать её по назначению, пришлось выбросить. Он пригласил Колю, и они вдвоём вынесли эту мебель во двор, разбили на части, обломки эти Василий Петрович погрузил в свои «жигули» и вывез на свалку. День освобождения от старой мебели закончился, как и следовало этого ожидать, небольшой попойкой с соседом, активно помогавшим ему избавиться от ненужного хлама. Вместо него Василий Петрович приобрел шкаф, сервант, диван и письменный стол, на который торжественно водрузил свой компьютер, до этого установленный на сооружении из двух, с трудом держащихся на ногах, табуретках.

Канава

А Вы знакомы с творчеством известного русского писателя конца девятнадцатого и начала двадцатого веков Федора Скамейкина? Нет? Скорее всего, не знакомы, и имя это слышите впервые, нет, не спешите листать справочник или забить это имя в поисковике интернета, Вы же помните наш уговор — сочинитель имеет право не только выдумывать персонажей своего сочинения, но и располагать их в любом из существующих или не существующих мест, словом, у сочинителя есть возможность маневра не только в пространстве, а и во времени.

— Ну, это уж слишком! — возмутитесь Вы. — Выдумывать простых обывателей — это одно, но литераторов, которые должны быть известны, которые внесли определенный вклад в развитие мировой литературы, как Вам не стыдно, гражданин сочинитель? Везде есть свои пределы!

А почему это Вы решили, что у фантазии сочинителя должны быть какие-то пределы? Почему-то существует расхожее мнение, что писатель должен отражать реальность нашей жизни, ну, разумеется, исключая стиль фэнтези, где ни о какой реальности и речи быть не может. Но всё дело в том, что писатель не отражает реальный мир, а создает свой, такой, каким он его видит и понимает. Хотите возразить? Вот Вам пример. Допустим, некий писатель желает поднять тему гражданской войны, как Вы думаете, от чего зависит реалистичность его произведения на эту тему? От его писательского мастерства? От его таланта? Естественно, относительно таланта и мастерства спорить никто не будет, но, думаете, это всё? Нет, дорогие мои, Вы ошибаетесь. Как Вы думаете, если один писатель сочувствует Красной армии, и пишет о походе Фрунзе против Врангеля, а другой, не менее талантливый, сочувствует Белому движению и пишет о борьбе Врангеля с Красной армией, то у них получатся одинаковые картины реально имевшего место прошлого?

Ответ Вы сами знаете — нет, реальности будут разными, и где правда, определить будет непросто, потому, что и первый и второй писатели просто не могли отразить реальность, каждый из них строил свой мир, такой, каким он его видел, мир, в котором хотел бы жить (разумеется, после победы тех, кому он сочувствует). И зависит это от их мировоззрения и миропонимания, и гений не тот, кто лучше владеет мастерством писателя, а тот, кто, несомненно, мастерством этим владея, видит дальше и шире, кто понимает больше, чьи произведения спустя сотни и тысячи лет будут актуальны.

Каждый сочинитель создает свой мир, наверное, многие из нас хотели бы жить в мире, выдуманном Грином, но живём мы в мире, придуманном Солженицыным, и вовсе не потому, что Солженицын писал правду, отражая реальный мир, а Грин придумывал несуществующие города, порты и людей их населяющих, а в том, что Солженицыну мы верим, а Грину — нет.

— Да, но ведь, и Грин не представлял свой мир идеальным, — возразите Вы мне, — вспомните, например, «Золотую цепь», «Блистающий мир», «Дорогу никуда», и у Грина справедливость не всегда торжествует.

Конечно, всё это так, но герои Грина чисты, ими движут прекрасные чувства, а героями Солженицына движет ложь, подлость и страх. И люди куда охотнее верят тому, что мир наш зиждется на страхе, подлости и лжи, чем бескорыстным, прекрасным душевным порывам героев Грина. Будущее определяют не политики, а писатели и поэты, именно они формируют в душах и умах людей концепцию будущего мира, они определяют мировоззрение, а то, что у нынешнего поколения в головах и в душах, то и реализуется в новом поколении. Изменить мир можно только изменив себя, невозможно построить для людей рай, если люди эти хотят жить в аду. И не то, чтобы хотят, они просто убеждены, что другого им не дано, и иной жизни быть не может, и тогда даже рай они способны превратить в ад, а если Вы их спросите: «Что же вы натворили?», они недоуменно ответят: «А причем здесь мы? Такова жизнь, такова система, и бороться с ней невозможно». При этом им и голову не придет, что мир таков, каким они его создали, и система, с которой, по их мнению, бороться бесполезно — это они сами. И чтобы ни строили политики, всё обернется прахом, пока в головах людей не созреет иная концепция жизни, а вложить её в головы людям могут писатели и поэты.