Графиня Монте Карло - [96]

Филипп вышел из офиса, а тут так некстати подкатил Вася Толстый. Двое бритоголовых молодцев с холодными глазами выросли словно из-под земли:

— Садись в машину!

Куда деваться? И Кухарский пролез в открытую перед ним дверь автомобиля.

— Ну че, Филя, — прохрипел Вася Толстый, — кинуть меня решил?

— Да я…, — хотел было возразить Кухарский, пытаясь изобразить честный взгляд и посмотреть в лицо огромного человека, но смутился.

Нет, на самом деле он испугался.

— Ты че, Пятачок Винипушный, — придвинулся к нему Вася, — за лоха меня держишь или думаешь, что я типа такой сладкий, что…?

Филипп вскинул руку и взглянул на часы.

— Ты че, рожа свинячья, деловой что ли?

Кухарский даже не вздрогнул: кто он такой, этот бандит, чтобы его бояться? Он может вопить сколько угодно, но сегодня же Пал Палыч позвонит кому следует: ведь есть же, в конце концов, милиция, есть люди в бронежилетах, в касках, а главное, с автоматами в руках.

— Я как раз еду решать вопросы по поводу отдачи Вам долга. Через пару недель я получу кредит и тогда рассчитаюсь с процентами. Но может через двадцать дней. Это крайний срок.

Кухарский снова поглядел на свои часы.

— Какие две недели? — заорал Вася Толстый.

Но тут же замолчал, глядя на запястье, вернее, на часы Кухарского.

— Где котлы брал?

— Что? — не понял Филипп. — А, Вы о часах. Во Франции купил.

— Только не надо мне мозги парить, — прошипел Толстый, — это мои котлы. Сымай и покажи мне номер — должен заканчиваться на три шестерки. Ты же у меня их спер!

Спина у Кухарского похолодела — номер часов он знал хорошо.

— И ручка «Паркер» моя! — заорал огромный человек, хватая Филиппа за нагрудный карман. — Да если б ты у меня пуговицу с пиджака увел, я бы тебя и тогда урыл, а ты, рожа поросячья, мои любимые вещи на себе таскаешь?

— Их мне Папа Карло на свадьбу подарил! — соврал Филипп.

Это объяснение, казалось, удовлетворило Васю Толстого. Но не успокоило.

— Нету больше Папы Карло, — ухмыльнулся он, — так что гони мои вещички обратно!

Кухарский снял золотые часы, вынул ручку из кармана и отдал огромному человеку.

— Еще ключи от «мерса», — произнес тот, подставляя ладонь размером с носовой платок. — Пешком теперь ходить будешь!

Пал Палыч ничего не мог понять: старый знакомый не захотел даже встретиться. Конечно, президент нефтяной компании — человек занятой, но ведь Крыщук сразу сказал, что может оказаться полезным, — у него и строительные мощности, и финансовые средства в необходимом количестве.

— Ничего уже не требуется, — ответил нефтяник, — нашелся хороший западный подрядчик и кредит мне беспроцентный в Италии предоставили.

— Что? — возмутился Пал Палыч, — разве эти иностранцы еще не всю Россию скупили? Разворуют, разграбят, а что взамен? Ихними «сникерсами» народ не накормишь. В стране у нас безработица, а Вы, уважаемый, создаете новые рабочие места в Европе.

Крыщук говорил жестко, зная, что нефтяник поймет его горькую иронию. Но тот спокойно ответил, мол, ничего я не создаю, только технику беру на Западе и деньги, а трудиться будут исключительно наши специалисты.

— Может, и я на что сгожусь? — весело поинтересовался Пал Палыч.

— Вряд ли, — отозвался нефтяник, — Вы же специалист по партийному контролю, а мы не коммунизм собираемся строить, а всего-навсего нефтяной терминал.

И замолчал. Понимая, что сейчас разговор может закончиться, Крыщук перешел ко второму немаловажному вопросу:

— Алексей Федорович, у меня к Вам личная просьба. На моего зятя, как теперь принято выражаться, бандиты наехали. Требуют денег с его компании. Зять мой — очень толковый парень, руководитель крупной финансовой компании, цену себе знает…

— Если человек знает себе цену, — перебил Радецкий, — значит, его уже не раз покупали.

— Поймите, — еле сдерживаясь, чтобы не выругаться, продолжил Пал Палыч, — я бы сам с бандитами разобрался, но подозреваю, что они связаны с правоохранительными органами. Только наврежу. А у Вас собственная мощная охранная структура, которая, как мне известно, решает вопросы на всех уровнях. Сегодня Вы поможете мне, а завтра я Вам. Ведь всякое бывает в жизни.

— Все самое плохое в моей жизни уже было…

— Не зарекайтесь, — перебил Крыщук, — а что будет с Вами, если вдруг к власти опять придут коммунисты. Представьте себе: национализация, показательные суды над олигархами…

— А чего мне бояться: нищим я уже был всю свою сознательную жизнь, в тюрьме сидел. А коммунисты и сами не хотят приходить к власти, потому что больше всего боятся национализации. Коммунистическая партия имеет пакет акций даже моей компании, и главные наши марксисты-ленинцы получают дивиденды, которые тратят отнюдь не на партийные нужды…

— А если к руководству в партии придут честные, инициативные люди и они захватят власть в стране, когда начнутся репрессии, то я мог бы замолвить за Вас словечко…

Но Алексей Федорович лишь рассмеялся в ответ:

— Это уже похоже на шантаж. Инициативные и честные, говорите? Смею Вас уверить, что честные люди в революцию не ходят, а тем более не занимаются репрессиями. В свое время понятием «революция» заменили понятие «справедливость», потому что под революционными лозунгами проще украсть, чем честно заработать. Прощайте!