Граф Соколовский последовал за ним по липовой аллее. Толстое двухэтажное здание становилось всё ближе. Четыре белые колонны поддерживали просторный балкон, нависший над парадным входом. По бокам каменной лестницы застыли мраморные львы, озирающиеся по сторонам. Граф Соколовский, поднимаясь на террасу, оглядел неплохой парк.
Усадьба управлялась крепкой рукой – все дорожки были расчищены, а кучи жёлтых листьев убраны к приходу гостей. На скамейке, под ярко-жёлтой яблоней, сидела какая-то дама в широкополой синей шляпке. Приметив графа и его спутников, она махнула ручкой и поспешила подняться на террасу. Александр Константинович улыбнулся этой даме и поцеловал её ручку.
– Марина Николаевна, рад вас видеть. Вы так же очаровательно выглядите, как и во время нашей последней встречи, – заметил граф.
– Ох, не смущайте меня. Я ведь знаю, что это не так. Вы отрастили бороду? Она весьма вам к лицу.
Марина Николаевна разглядывала изменившегося графа взглядом влюблённой женщины. Она провела языком по краюшку алых губ. Что-то недоброе горело в её лукавых глазах. Марфе никогда не нравились её зелёные, словно ведьмины, зрачки. Марфа и давняя подруга графа переглянулись и кивнули друг другу в знак приветствия.
– Марина Николаевна, это мой новый секретарь – Франц Карлович. Франц Карлович, перед вами Марина Николаевна, баронесса Мыслевская.
– Рад встрече с вами, – галантно улыбнулся молодой секретарь и нагнулся для поцелуя грациозно поданной ручки.
– Я не ожидал встретить вас здесь. Давно ли вы здесь, любезная Марина Николаевна?
– Нет, я прибыла только вчера вечером. Александр Константинович, вы не устали с дороги? Я с нетерпением жду возможности прогуляться по этой усадьбе в вашей компании.
– С радостью! Я до невозможности устал от сиденья в поезде, а потом – в этой трясучке под названием карета. Марфа, помоги разобрать вещи. Я немного разомну ноги.
Граф Соколовский взял под ручку баронессу и повёл её вдоль террасы, заставленной мраморными вазами и горшками. Они неспешно спустились вниз, и пошли по дорожке, уходящей к реке.
– Зачем ты всюду таскаешь за собой эту служанку?
– Она не просто служанка. Марфа – мой добрый друг.
– Мне кажется, ты уже достаточно большой мальчик, чтобы обходиться без няни, – с усмешкой заметила баронесса. – Я меньше всего ожидала встретиться с тобой здесь. Для чего ты приехал?
Какое-то время они прошлись в молчании. Граф Соколовский, видимо, раздумывал, стоит ли говорить правду давней знакомой. Их отношения были не настолько безоблачными и идиллическими, как могло показаться на первый взгляд.
– Тебе известно, что батюшка после смерти оставил мне огромные долги?
– Да. Слухи разносятся достаточно быстро. Особенно о таком человеке, как ты.
– И одним из займодателей был Барсуков. Если я не расплачусь в срок, мне придётся продавать поместья. А недели две назад господин Барсуков сделал мне предложение, которого я не мог ожидать.
– Присутствовать на открытии новой фабрики взамен на закрытие долга?
– Верно. Твой несчастный супруг тоже не мог контролировать собственные расходы?
– Нет. Он, скорее, не мог контролировать мои желания, – улыбнулась баронесса Мыслевская. И он отнюдь не был несчастным. Ведь он был моим мужем. Скажи, ты до сих пор обижаешься на меня за ту историю с бедной девочкой?
– Обижаюсь? – в карих зрачках промелькнули искры гнева. – Я презираю всех их. Всех, кто довёл бедняжку до смерти. И ты не помогла мне вырвать её из их мерзких когтей.
– Уже два года прошло. Пора бы забыть о той истории, – философски заметила баронесса.
– Мариша! Погибла молодая девушка. Вы довели её! И забыть об этом нельзя. Мне не позволит совесть.
Прежняя его невозмутимость вмиг улетучилась. На смену ей пришли крайняя раздражительность и презрение. Граф угрожающе замахал тростью. И вдруг он резко умолк. Граф Соколовский, играя желваками, продолжал сверлить взглядом свою собеседницу.
– Успокоился? Послушай меня, мы ничего не могли поделать. И ты повёл себя крайне неразумно. Нужно быть мудрее, а ты устроил скандал и сам подтолкнул девочку к самоубийству. Найди в себе силы и признай это.
Граф фыркнул и резко развернулся. Деревянная тросточка гневно застучала по камушкам, которыми была усеяна дорожка. Он спешно зашагал к дому, оставив Марину Николаевну в одиночестве. Взгляд баронессы растерянно блуждал по густым зарослям на берегу реки.
Вечером все гости и домочадцы барсуковской усадьбы собрались за одним столом в небольшом здании, которое хозяин называл летней кухней. Огромная столовая освещалась газовыми люстрами и настенными светильниками, также питающимися газом. Со всех сторон на присутствующих смотрели серьёзные люди с огромных фотографий, развешанных между окон. Большинство запечатлённых господ и инженеров стояли у очередной машины, какого-то невероятного оборудования или дымящейся фабрики.
Граф Соколовский, пресытившись любованием достижений технического прогресса, перед которым преклонялся владелец усадьбы, отвёл взгляд с чёрно-белой фотографии Барсукова и посмотрел на фабриканта во плоти. Хозяин роскошной усадьбы, самый крупный и знаменитый предприниматель Орловской губернии, благодетель и устроитель множества елецких храмов и приютов, учредитель Орловского губернского общества взаимного страхования, председатель правления Товарищества мануфактур «Барсуковы», полгода назад избранный председателем Орловского комитета торговли и мануфактур – таков неполный послужной список Михаила Аристарховича Барсукова. Так он представился гостям и довольно долго говорил о своих достижениях и финансовых успехах. Может, к этому длинному перечню заслуг и должностей прилагалось и ещё что-то, но в какой-то момент Александр Константинович попросту перестал слушать это бесконечное хвастовство.
