Граф Соколовский и разыгранное убийство - [2]

Александр Константинович внезапно побледнел. Его тело замерло на месте, а тонкие пальцы принялись судорожно трястись. Правой рукой он медленно указал на Фёдора и заговорил совершенно чужим голосом: «Ты плохо вычистил конюшни. И за это будешь бит своим хозяином. Это говорю я – Александр Васильевич Суворов». Граф не сдержался и засмеялся.

– Тьфу, дурень, – перекрестилась Марфа.

Бородатый денщик не обратил на графское шутовство никакого внимания и наполнил свой бокал третий раз.

– Хорошо, – улыбаясь, сказал Матюшкин. – Пусть он специально изменял голос. Но как объяснить летающий стол, затухшие свечи?

– И двух гостей, которых призраки чуть не задушили, – подсказала его жена.

– Да стоило мне заранее договориться с Фёдором, он бы сейчас не что задыхающегося сыграл, но и утопающего. А за рубль он вам и трезвого изобразит. Затушить свечи проще простого – кто-то вовремя открывает окно или хлопает дверью. Борис Михайлович, я всегда хвалил вас за богатую фантазию! Неужели вы не можете придумать логического объяснения такой ерунде?

– Пусть так. А летающий стол?

Граф мученически закатил глаза и подошёл к столику. Он попросил Фёдора уступить место и убрать со стола кувшины и тарелки. Александр Константинович долго поправлял кресло, приподнимал столик, держа его за крышку, но наконец, успокоился, сел, и таинственно оглядел присутствующих. К изумлению гостей, а особенно молодой жены Матюшкина, одна сторона орехового столика приподнялась вверх, хотя руки Соколовского продолжали лежать на крышке.

– Ну, это я могу объяснить! – воскликнул Матюшкин. – Вы поставили обе ножки на носки своих туфлей. А теперь шевелите ими, заставляя стол подниматься.

– Гляди, точно! – Марфа указала на ноги графа.

– А если среди участников «спиритического сеанса» у шведа было два сообщника, то поднять стол на несколько дюймов – проще простого. А ещё они могли заткнуть себе за ремень ручки тростей, так чтобы сама трость проходила под крышкой стола. И когда эти шарлатаны начнут вставать, то трости поднимут стол. Так что, господа, во всём можно найти логическое объяснение.

Ещё какое-то время гости провели в обсуждении спиритуализма. Хотя прежняя их вера в мистику несколько угасла. Рассказы о мистиках и медиумах разбудили в них любопытство. Когда разговоры о медиумах и чревовещателях были в самом разгаре, Любовь Павловна попросила переменить тему. Набожной и скромной старушке было совершенно неловко слушать подобные разговоры.

– Александр Константинович, может, вы расскажете о своём самом сложном расследовании? – предложил Франц Карлович.

– В каждом деле, которое судьба преподнесла мне, присутствовала своя особенность. Я не могу выделить из них наиболее сложное. Каждое расследование обладает неповторимым эмоциональным зарядом. И каждое из них по-разному интересно.

– Тогда вы вольны в выборе, – сказала госпожа Матюшкина. – Раз каждое ваше дело так интересно, расскажите любое. Которое первым придёт на ум.

– Пожалуй, есть такое дело. Сегодня господин Утёсов не смог посетить нас. Поэтому я расскажу вам, как судьба познакомила меня с ним.

Граф Соколовский подошёл к своему креслу. Поставив его спинкой к камину, он сел и обвёл взглядом присутствующих.

– Утёсов – невероятный сыщик. У него железная воля и необычайно живой ум. Впервые мы повстречались в тысяча восемьсот девяносто втором году…

Глава вторая Орловский Нарцисс

Около полудня к усадьбе известного орловского фабриканта Барсукова подъехал большой экипаж. Гостей уже поджидали. Среди кучки мужиков стоял невысокий господин с короткой седовласой бородкой. Завидев приближающийся экипаж, он облегчённо вздохнул, подошёл к замершей повозке и открыл дверцу. Первой из кареты появилась дородная женская фигура. Господин с седовласой бородкой подал ей ручку и помог сойти с подножки. На несколько мгновений его взгляд задержался на довольно красивом женском лице, на котором проступили бесповоротные признаки увядания. Вторым экипаж покинул тот, которого так долго ждали в хозяйском доме. Это был Александр Константинович, граф Соколовский.

– Позвольте представиться, – обратился седовласый господин. – Я – управляющий этой усадьбой, Отто Германович.

Граф поправил немного измявшийся костюм и опёрся на жёлто-коричневую деревянную тросточку, разделённую на три равных отрезка двумя чёрными металлическими кольцами. Набалдашник был выполнен в форме круглой собачьей головы из молочно-белого опала. Александр Константинович с одобрением оглядел пушистую, с золотистым отливом, липовую аллею, ведущую к роскошному дому с колоннами.

– Франц Карлович, если ты и в следующий раз так надушишься, я вышвырну тебя на улицу, – нисколько не смущаясь посторонних, недовольным, но спокойным тоном, предупредил Соколовский.

Он обращался к своему недавно нанятому секретарю, вышедшему из кареты последним. Франц Карлович виновато поглядел на своего хозяина и поклонился управляющему усадьбой и окружающим его слугам.

– Здравствуйте, добрые люди. Я – Александр Константинович, граф Соколовский. Это – мой секретарь, Франц Карлович, и служанка Марфа.

– Ваше сиятельство, я проведу вас в дом, – учтиво, сохраняя собственное достоинство, произнёс управляющий. – Ваш багаж вскоре разберут и перенесут в дом.