Граф Савва Владиславич-Рагузинский - [81]
Боюсь поминать славные дела Вашего Величества, поскольку знаю Вашу скромность. Вы не любите похваляться ни словами, ни пером, но исполняете геройскую должность в непрестанных усилиях. Ваши дела славные не должны быть забыты ни теперь, ни в будущем. Расширение пределов, слава и закон русской Империи всегда будет о том свидетельствовать. Марсовы поля свидетельствуют о Ваших многочисленных триумфах. Польша, Дания и Персия подтверждают постоянность Вашего великодушного союза. Все крепости и города у Балтийского моря, которые обороняет в их правах щит Вашего Величества, также тому свидетели. Ваши многочисленные благодеяния, исполненные милости подарки Вашим верноподданным, гостеприимство к иностранцам, которым и я пользуюсь, я, смиренный, по особой милости Вашего Императорского Величества, также о том свидетельствую. Бессмертные Ваши дела не смогли бы описать ни славный Гомер, ни Аристотель, ни Цицерон. Я же отважился, несмотря на свою бесталанность, преподнести Вам эту книжицу, переведенную на русский язык, коя зовется «Советы мудрости». Извольте, покорнейше Вас прошу, принять ее. Вечный раб Вашего Императорского Величества, Надворный советник, Савва Владиславич.
Историк литературы академик Пекарский считает предисловие и введение перевода Владиславича интересным уже тем, что в связи с ними в России началась первая литературная полемика. Дело в том, что Владиславич резко критиковал своего друга князя Кантемира за «Магометанский закон», из-за чего их добрые отношения совсем охладели. Князь Кантемир, талантливый историк, и сам написал критический отзыв на несколько наивный рассказ Орбини о древних славянах. Это неудивительно, потому что он первым написал «Историю Турции» в современном стиле и по сей день считается в Румынии великим историком. К тому же Кантемир был членом германской Академии наук в Берлине.
Сын Кантемира, Антиох, ставший послом России в Париже, видный русский сатирик того времени, не смог простить выпадов Владиславича в адрес своего отца. Он сочинил известную сатиру[91] на Савву Владиславича, в которой насмехается над его скупостью, намекая на парижскую историю с его племянником Ефимом, издевается над его возрастом, с которым он утратил былую физическую красоту.
Сам старый князь Кантемир, сообщая в «Истории Турецкой империи» о своем участии в Прутском походе, ни слова не говорит ни о значительной роли Саввы в этом деле, ни о совместной работе с Саввой над заключением союза с Молдавией, наконец, ничего не говорит о своей личной переписке с Саввой.
Любовь Саввы Владиславича к книге заставила его мысленно вернуться на далекую родину, и потому литературного тщеславия он не испытывал. Владиславич хорошо поработал в московском архиве, переместив многие документы, касающиеся Сербии, в созданное им сербское отделение, правильно классифицировав их: ранее они хранились в «Греческих делах», или в «Восточных православных делах», или даже в «Турецких делах». Савва настоял на отправке выпускников Академии учителями в Сербию, большая часть которой входила в состав Южной Венгрии. Воеводинский митрополит Моисей Петрович, прибыв в Россию, нанес визит царю. Поздравив его с Ништадтским миром, он попросил выделить учителей латинского, церковнославянского языка, также церковные книги: «Будь и для нас апостолом, как ты был им для собственного народа: просвети и нас, как ты своих людей просветил, чтобы больше враги не спрашивали: сколько их [сербов]?»
В ответ царь послал книги в двадцать сербских церквей: 400 букварей, 100 грамматик латинских и славянских, а также учителей, которым платили по 300 рублей ежемесячно.
Пока Савва Владиславич находился при власти – а это длилось практически до конца его жизни, – все сербские проблемы в России решались с его участием.
Насколько известно, Савва Владиславич более ничего не написал. Но совершенно очевидно, что он много читал, и был человеком литературы. Это заметно в его описаниях Сибири и Пекина. Многие историки пользуются его политическим трудом «Секретная информация о силе и состоянии Китайского государства», который он передал императрице Анне Иоанновне в 1731 году, через два года после завершения дипломатической миссии в Пекине.
Жаль, что Савва Владиславич больше не писал. Он обладал бесспорным талантом наблюдателя, слог его был легок и красив. Описав в своих трудах Сибирь и Китай, он стал первым сербским пишущим путешественником.
Глава IX
САВВА ВЛАДИСЛАВИЧ, ПОЛНОМОЧНЫЙ ПОСОЛ В КИТАЕ
1. Отъезд Саввы Владиславича из Петербурга в Китай. – Владиславич в пути по Сибири и в Пекине. – 2. Китайский император принимает Владиславича. – Его описания Сибири и сообщения о Китае. – Сложности подписания договора и поведение Владиславича. – 3. Владиславич во время пребывания в Сибири закладывает город Троицкосавск и крепость Новотроицк, а в ней – церковь в память святого Саввы Неманича. – 4. Владиславич впервые определяет границу между Россией и Китаем, – Значение первого, Буринского, договора. – Савва Владиславич в китайской истории.
1
Немецкий философ Лейбниц, которого император Петр Великий в 1716 году лично посетил в Торгау, своей философией настолько воздействовал на властителя, что тот назначил ему огромное жалованье
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.