Граф салюки - [3]

С новой нянькой Варьке жилось похуже, все же не мать. Конечно, ей приходилось помогать и на кухне, и в доме, когда барчук спал после обеда или когда его увозили в гости. Кухарка гоняла ее то в погреб, то на огород, то в кладовую. Но когда он был дома и учился или играл, Варя была рядом с ним. Няньке было удобно, когда девочка играла с ее подопечным: можно было отвлечься, поглядывай, лишь бы были рядом. Они носились с деревянными саблями по всему дому, съезжали по перилам. Летом купались в тихой речке под присмотром няньки. Как-то зимой, тогда им было лет по 6–7, Дарья заболталась с поварихой, а дети придумали новую забаву — катались с крыши курятника на салазках. Зима была тогда такая снежная, что низенькие постройки с задов заносило снегом вровень с крышами: курятники в деревне строились низкими, чтобы птица зимой не мерзла. Варюшка и Николя выбили ступеньки в снегу и вместе с салазками поднимались на крышу сарайчика, а оттуда съезжали вниз, как с горы. Настоящих горок вокруг было полно, но съехать с сарая было интереснее. Варя, как всегда, поднималась первая и тащила потом наверх неуклюжего барчука. В очередной раз она первая съехала вниз. Николаша все медлил, не мог отважиться. Варька успела снова влезть на крышу, а он все сидел на санках, не решаясь оттолкнуться. Варька и подпихнула слегка его санки. Мальчишка не ожидал такого коварства и от неожиданности не справился с салазками: они вильнули в сторону и Николя завалился набок, в сугроб. При этом он умудрился ткнуться носом в засыпанный снегом пенек. Пошла кровь. От ее вида Николя разревелся, прибежала нянька, отругала Варю:

— И что за девчонка, всегда нашкодничает! Ступай на кухню, перебирай горох. Вот я барыне расскажу, что ты удумала, поставят они тебя на тот горох коленями али высекут.

У Вари полились слезы от такой перспективы. Николя прервал свой плач на минутку и сказал Варе:

— Я перестану плакать и тебя позову, — и принялся орать еще громче.

Варя поплелась на кухню. На этот раз ее и в самом деле крепко высекли — барыня испугалась за сына. Няньке, правда, тоже досталось… Крыша у сарайчика хлипкая, мог и провалиться, покалечился бы сынок. Наказывали Варю и раньше, но сейчас было отчего-то особенно больно и обидно, утешить ее было некому. Когда Николя позвал ее, она пришла грустная, со слезами, играть не хотела. Николя пожалел, что так громко ревел.

Позже к барчуку был приставлен Прошка, ловкий малый, — учить плавать, стрелять, верховой езде. Разумеется, Варя была рядом. Прошке было смешно учить девчонку, все равно как парнишку, и ради смеха он научил ее и плавать, и скакать на лошади.

Николаше выписали маленькую лошадку, пони. Но он боялся садиться на нее. А Варя рядом аж приплясывала от нетерпения:

— Давай я сяду, давай я…

— Я те сяду, — ворчал Прошка, — лошадка для барина, а не для всяких дворовых девок.

Николеньке было страшно, и он велел сесть Варе. Варя радостно сделала круг верхом и предложила:

— А садись впереди, я тебя буду держать.

Николашка теперь осмелел, и ему тоже захотелось сесть на лошадку. Прошка посадил его перед Варей. Они тихонько сделали круг, еще один, а потом Варе стало скучно так медленно кататься, и она шлепнула пони босыми пятками по бокам. Лошадка резко скакнула, дети не удержались и сползли на землю. Варя, конечно, не стукнулась, а Николя набил себе шишку. Но ни он, ни Прошка так и не рассказали няньке, отчего у него появился фонарь на лбу. И хотя Николенька с годами перестал выдавать ее, Варьке все равно попадало — все и так знали, кто был зачинщиком всяких проказ.

Старшая дочь Нестеровых, видя как родители балуют Варьку, стала отдавать ей всю одежду, из которой вырастала ее девочка. Поэтому Варя всю жизнь и одевалась, как барышня.

Барыня все хворала, а барин был постоянно занят. Доход его хозяйство давало небольшой, зато внимания требовало постоянно. Илья Михайлович любил почитать о разных новинках и у себя пытался завести что-то новое, но ему не очень везло. Сыну он рано выписал француженку. Мадам учила французскому и, как могла, музыке. Только учить ей пришлось сразу двоих: Николя отказался сидеть за уроками без Варьки. Мадам раньше воспитывала девочек, и ей было привычнее заниматься с ней: показывать, как надо войти, как присесть, как держать осанку, следить за манерами за столом. Иногда она в шутку наряжала малышку в свои платья и закалывала ее волосы в прическу.

Потом появился учитель грамоты, математики и истории. Деревенской девчонке Варьке пришлось засесть за уроки. Николя ленился учить и требовал, чтобы сначала спрашивали Варьку, он прослушивал ее ответ, вспоминал и готов был отвечать. Учителей это тоже устраивало — от нее было проще требовать прилежания, чем от барчука. Можно было и розгами ожечь безбоязненно. Очень уж злобным был учитель математики — с удовольствием сек девчонку за любую шалость или не выученный урок. После порки ей не хотелось играть, со слезами на глазах она сидела над примерами. Мальчишке было скучно ждать, пока она все решит, и он тоже садился за уроки. Грамота ему давалось легко. Став постарше, Николя начал заниматься сам, да, бывало, поглубже, чем давал учитель. Варя же всегда учила «от сих и до сих» и быстро отстала от него в знаниях.