— Во всяком случае, все получилось как нельзя лучше, не так ли? Если бы я не похитил тебя тогда, ты все еще была бы в Корнуолле, и твое сердечко разрывалось от тоски, а я был… В общем, я не знаю, где бы я был, но я чертовски уверен, что не был бы здесь с тобой, и трудно предположить, как сложилась судьба каждого из нас.
— Тогда я рада, что ты похитил меня.
— Ты действительно так думаешь?
— Я никогда не говорю того, о чем я не думаю, Прескотт. Разве ты об этом до сих пор еще не знаешь?
— Да, я это знаю.
Люсинда, его жена, весь смысл его жизни, была единственной женщиной, которой он мог всегда доверять, на которую он мог всегда положиться в том, что она скажет ему правду, каковы бы не были обстоятельства.
— Я люблю тебя, — сказала она.
Он присел на край кровати и взял ее руку.
— Я тоже люблю тебя, Люсинда. И учитывая, что у нас скоро родится ребенок, я бы сказал, что это чертовски хорошо.
Наклонившись, он поцеловал ее в лоб. Он хотел сделать больше, но не осмелился. Ведь у них еще будет время, когда они смогут дарить друг другу свою любовь, свою страсть, и это будет продолжаться очень долго, а вернее до конца их жизней.
— Прескотт?
— Да?
— Я думаю, что тебе надо пойти и позвать тетушку Эмми.
Пайн, Хлоя и Присцилла вернулись в Трипл на рассвете следующего дня, как только один из работников передал, что им следует как можно скорее прибыть на ранчо.
— Что случилось, тетушка Эмми? — спросила Хлоя, когда они с шумом вошли в дом через парадную дверь. — Заболела одна из маленьких девочек?
— Нет, — ответила Эмми, которая выглядела довольно усталой после бессонной ночи, но, несмотря на это, очень счастливой. — Никто не заболел. Все абсолютно здоровы.
За спиной тетушки появилась фигура Прескотта, который выглядел и того хуже.
— Вам всем надо было остаться здесь прошлой ночью. Вы пропустили самое важное событие.
— Какое важное событие? — спросил Пайн, совершенно сбитый с толку загадочными словами Прескотта.
Однако Хлоя, которая обладала гораздо большей интуицией, тут же воскликнула:
— Люсинда родила ребенка?
— Да, — загадочно произнес Прескотт.
— О, я хочу его увидеть.
— Тогда пойдемте.
Гордый молодой отец повел всех по коридору и тихо отворил дверь в свою комнату. Крепко спящая Люсинда лежала посреди кровати, и два крошечных свертка покоились с каждой стороны от нее.
— Близнецы? — удивленно прошептали в один голос Пайн и Хлоя.
— Более того, — сказал Прескотт, сияя от счастья, — мальчики-близнецы.
— Сыновья? — спросил Пайн. — У тебя родились сыновья-двойняшки?
— Вот именно, братишка. Похоже, что династия Трефаро будет жить вечно.
