Граф из Техаса - [99]

— И к тому же, наверное, вдоволь позабавился с девушками, — сказала Эмми, разделавшись со своим последним бобом.

— Э-э…

Его тетушка захохотала и поднялась на ноги.

— Неважно. Ты можешь не отвечать на это. Так; куда еще собирается съездить Прескотт? Или он не сказал?

— Нет, не сказал, — ответил Пайн. — Он только написал, что Большой канал не идет ни в какое сравнение с нашей речушкой Брэнзос. К тому же он порядком пахнет.

— И как же пахнет этот большой канал? — спросила Хлоя.

Пайн на мгновение задумался.

— Насколько я помню, плохо.

— Все похоже на то, что Прескотт начинает скучать, — сказала Эмми.

— Скучать по Англии или по своему дому здесь, в Техасе? — спросил Пайн.

— По Техасу, конечно, — ответила Эмми. — Я пойду в дом и поставлю варить эти бобы. Ужин должен быть готов, как только зайдет солнце. Хлоя, не держи малышку слишком долго в воде, слышишь? На улице уже начинает холодать.

— Не беспокойтесь, тетушка Эмми. Мы уже прямо сейчас собираемся вылезать. Не так ли, мисс Присси?

Пайн протянул руку и, взяв полотенце, висящее на перилах крыльца, подал его Хлое.

— Присей — вряд ли подходящее имя для нашей дочери, любовь моя. Я никогда не пойму, и как это мы остановились на нем. Она все что угодно, но только не Присси. Может быть, нам следовало бы назвать ее «Юниор»?

— Такое имя для девочки? Вряд ли. Просто дай ей немного времени, Пайн, и Присцилла вырастет в одну из самых прекрасных девушек в Вако. А может быть и во всем Техасе. Кто знает?

— Будем надеяться, что ты окажешься права, однако я в этом сильно сомневаюсь. На днях, когда я взял ее с собой на конюшню, с ней чуть не случилась истерика. Я знаю, что она хотела покататься на лошади.

— Ведь ты не позволил ей, не так ли?

— Боже мой. Конечно нет. Ну уж во всяком случае — не одной.

— У-гу. Ты, возможно, и притворяешься, что беспокоишься о том, чтобы она не выросла сорванцом, но каждый раз, когда я вижу вас двоих вместе на улице, ты всегда разрешаешь ей ездить с собой в седле.

— Я просто хотел научить ее с ранних лет искусству верховой езды, в чем, согласись, нет ничего плохого. А уж учить ее быть настоящей леди — это твое дело, а не мое.

Пайн взял у Хлои завернутую в полотенце дочку к себе на руки и нежно прижал ее к груди, испытывая почти такое же неимоверное наслаждение от ее свежего младенческого запаха, какое он испытывал от той безграничной любви, которую она всегда дарила ему.

— О? А что же тогда по-твоему твое дело?

— Избаловать ее до предела, конечно же. Ты ведь папина маленькая дочь, не так ли, моя сладкая?

Присцилла обняла его своими пухлыми ручонками за шею, подарила ему большой мокрый поцелуй в щеку, потом состроила рожицу и звонко засмеялась из-за того, что его выросшая за день щетина царапнула ей губы.

— Она будет твоей до тех пор, пока не вырастет, и какой-нибудь красивый молодой мужчина не придет и не похитит ее сердце, — сказала Хлоя.

— Твоя мамочка, должно быть, сошла с ума, дорогая. Папа никогда не допустит, чтобы это случилось.

— Неужели?

— Конечно, не допущу. У меня есть твердое намерение отдать ее в монастырь при первом же признаке того, что она начнет расцветать в настоящую женщину.

— Это ты сейчас так говоришь, но…

— Я скажу это и потом, вот посмотришь. Ни один мужчина в мире не будет достаточно хорош для моей драгоценной дочери. Ты запомнишь это, не так ли, моя сладкая? Все мужчины, за исключением твоего папочки, — свиньи. Безобразные похотливые свинки, у которых только одна мысль в голове.

Хлоя бочком подошла к Пайну и одарила его долгим вызывающим взглядом.

— Из моего собственного опыта я бы этого не сказала.

— Да, я… — он заметил на себе ее пристальный взгляд и почувствовал, как это часто бывало раньше, что все его тело охватил жар, тот, который только она могла создать и который только она могла погасить.

— Я думаю, что пришло время для нашей маленькой мисс Присси идти спать, ты так не считаешь?

— Спать? Сейчас? — Хлоя легким движением руки провела пальцами по открытому вороту своей блузки. — Но ужин уже почти готов.

— Мы можем поужинать позже. Я совсем не против, даже если нам придется есть все холодным.

— Ты, возможно, не будешь, но тетушка Эмми будет ужасно огорчена.

— Однако она не будет так расстроена, как расстроюсь я, если… — он замолчал, услышав странный звук на расстоянии.

— Что это, черт побери?

— Что?

— Я мог бы поклясться, что я только что слышал блеяние овцы.

— Овца? Здесь? Это тебе почудилось, Пайн. В этом районе Техаса нет овец.

Он опять услышал этот звук, который на этот раз был ближе и гораздо громче.

— А что же тогда по-твоему это?

Когда Пайн уже пошел через комнату, направляясь к выходу, из двери кухни высунулась седая голова Эмми.

— Что это за шум?

— Пайн говорит, что это овца, — ответила Хлоя, направляясь за своим мужем.

— Овца? Здесь? — Эмми поспешила вслед за Хлоей.

— Боже милостивый, если это действительно овца, то нам не избежать неприятностей.

Когда они добежали до первого крыльца, любопытство Хлои и беспокойство Эмми тут же исчезло, и обе женщины застыли в удивлении. Все еще держа на руках Присциллу, Пайн стоял посреди двора рядом с громадным фургоном, который, казалось, был до предела забит сумками, сундуками, чемоданами, прыгающими и хохочущими маленькими девочками, рядом с которыми гордо восседала белая овца с розовой атласной ленточкой, завязанной вокруг ее шеи.