Грачевский крокодил - [9]
На слѣдующій день Анфиса Ивановна по случаю пріѣзда племянницы встала ранѣе обыкновеннаго и произвела даже нѣкоторое измѣненіе въ своемъ туалетѣ, накрывъ голову какомъ-то чепцомъ, который называла она уборомъ. Но несмотря на то что старуха была за ногахъ ранѣе обыкновеннаго, Мелитина Петровна все-таки предупредила ее и успѣла уже сходить за рѣку и искупаться, обойти весь садъ, потолковать съ Брагинымъ и побывать на гончарномъ заводѣ. Мелитина Петровна была въ восторгѣ и отъ Грачевки, и отъ сада, гончарнымъ же заводомъ осталась недовольна и объявила что горшки на немъ выдѣлываются допотопнымъ образомъ и что въ настоящее время имѣются очень простыя и удобныя приспособленія, посредствомъ которыхъ горшки выдѣлываются несравненно скорѣе и лучше. За чаемъ Meлитина Петровна разспрашивала старуху о средствахъ окрестныхъ крестьянъ, за какомъ она надѣлѣ, на большомъ или маломъ, и есть ли въ этой мѣстности заводы или фабрики. Она высказала при этомъ свою любовь къ заводскому дѣлу, объясняла что на заводахъ и фабрикахъ народъ гораздо развитѣе, что хлѣбопашество развиваетъ въ человѣкѣ мечтательность и идилію, тогда какъ машины, перерабатывая пеньку, шерсть, бумагу, шелкъ и т. п., вмѣстѣ съ тѣмъ незамѣтно перерабатываютъ и человѣческій мозгъ. Она разказала, что какъ то случалось ей быть въ Шуѣ и что она пришла въ восторгъ отъ завода. Затѣмъ она спросила есть ли въ Грачевкѣ школа и, узнавъ что школы никакой не имѣется она высказала свое сожалѣніе и слегка коснулась что вообще въ Россіи необходимо ввести обязательное обученіе; что по имѣющимся свѣдѣніямъ у васъ на восемьдесятъ четыре человѣка приходится только одинъ учащійся, что начальныхъ школъ у васъ всего 22.400 и что поэтому увлекаться оптимизмомъ намъ не къ лицу, а надо думать объ умноженіи начальныхъ школъ, причемъ не забывать и женскаго образованія, о которомъ даже и думать не начинала.
Послѣ чая Мелитина Петровна принялась за устройство своей комнаты и Анфиса Ивановна присутствовавшая при этомъ не мало удивилась что Мелитина Петровна ставитъ кровать какъ-то наискось комнаты; но племянница объяснила ей что непремѣнно слѣдуетъ ложиться годовой къ сѣверу, такъ какъ по увѣренію германскихъ врачей этимъ устраняются многія болѣзни, и что теорію эту объясняютъ она вліяніемъ земнаго магнетизма на человѣческій организмъ.
Анфиса Ивановна все это слушала и чувствовала что въ головѣ у нея творится что-то недоброе, но болѣе всего поразила ее кровать, такъ что съ кровати этой она не спускала глазъ и все думала: какъ же это такъ выходитъ что спать надо наискось комнаты, а не вдоль стѣнки. Затѣмъ Анфиса Ивановна, какъ и всякая женщина вообще любившая подсмотрѣть что у кого есть, начала разглядывать костюмъ Мелитины Петровны и нашла что платьишко на ней не мудреное и хотя и украшалось разными бантиками и оборочками, но тѣмъ не менѣе все-таки мизерное и то же самое въ которомъ была вчера; что ботинки хотя и варшавскія, но все-таки рыженькія, съ довольно значительными изъянцами и со стоптанными коблуками. Все это наводило Анфису Ивановну на мысль что мужъ Мелитины Петровны должно-быть одного поля ягода съ капитаномъ и вѣроятно сорви-голова коли уѣхалъ на сраженіе.
Уставивъ кровать, Мелитина Петровна открыла свой чемоданчикъ и вынувъ изъ него нѣсколько книгъ поставила ихъ на столъ и объявила Анфисѣ Ивановнѣ что если ей угодно нѣкоторыя изъ этихъ книгъ она ей прочтетъ; что книги очень интересныя и въ особенности расхвалила Тайны Мадридскаго двора, Евгенію и Донъ-Карлоса. Но Анфиса Ивановна была занята не книгами, а искоса посматривала на чемоданчикъ, гдѣ кромѣ какихъ-то тоненькихъ книжечекъ перевязанныхъ бичевкой какъ будто ничего не виднѣлось. Анфиса Ивановна спросила племянницу отчего не ставитъ она на столъ и тѣхъ книжекъ которыя перевязаны бичевкой, но Мелитина Петровна объяснила что тоненькія книжечки учебныя, изданныя комитетомъ грамотности, и тутъ же поспѣшила закрыть и запереть чемоданъ ключомъ, который и сунула въ карманъ своего платья.
Устроивъ комнату, Мелитина Петровна спросила, далеко ли отъ нихъ почтовая станція на которой принимаются письма, и узнавъ что таковая заходится въ селѣ Рычахъ и что почта отходитъ сегодня часовъ въ шесть вечера, очень обрадовалась и объявила что сегодня же отправитъ въ Петербургъ письмо, а когда Анфиса Ивановна спросила племянницу зачѣмъ пишетъ онa въ Петербургъ если мужъ ея находится на сраженіяхъ. Мелитина Петровна отвѣтила что мужу съ этою почтой она писать не будетъ, а будетъ писать одному петербургскому знакомому. Послѣ обѣда Мелитина Петровна попросила у тетки бумаги и все нужное для письма, кстати выпросила и три рубля денегъ на покупку почтовыхъ марокъ, и разцѣловавъ за все это тетку ушла въ свою комнату писать письма, а Анфиса Ивановна по обыкновенію удалилась въ свою спальную. Но на этотъ разъ старушка не усѣлась въ кресло подремать, а призвавъ къ себѣ Домну, начала передавать ей по секрету все видѣнное и слышанное. Анфиса Ивановна сообщила что Мелитина Петровна умѣетъ дѣлать горшки, очень любитъ фабрики и заводы на которыхъ выдѣлываютъ человѣческіе мозги и что спитъ не вдоль стѣнки, а наискось комнаты. Домна же въ свою очередь передала что вчера она хотѣла было приготовить Мелитинѣ Петровнѣ ночную сорочку и просила ключъ отъ чемодана, но Мелитина Петровна ей ключей не дала; что у племянницы ничего-то ровнехонько нѣтъ и что платье только одно и есть. Что же касается до бѣлья, то таковаго всего-навсе двѣ сорочки, два полотенца и штуки четыре носовыхъ платковъ. Разказъ этотъ еще болѣе убѣдилъ Анфису Ивановну что мужъ Мелитины Петровны одного поля ягода съ капитаномъ и по всей вѣроятности спустилъ все приданое жены, такъ какъ Анфиса Ивановна очень хорошо помнитъ что у покойнаго брата Петра Ивановича было 500 душъ, которыя и должны была перейти къ Мелитинѣ Петровнѣ. Затѣмъ Домна передала что и ее тоже Мелитина Петровна разспрашивала о мужикахъ, хорошо ли они живутъ, много ли грамотныхъ, довольны ли они своимъ положеніемъ; на что она, Домна, отвѣтила ей что дѣло ея дѣвичье и что она объ этихъ дѣлахъ ничего не знаетъ.
САЛОВ ИЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1834–1903) — прозаик, драматург. Детство Салова прошло неподалеку от Пензы в родовом имении отца Никольском, расположенном в живописном уголке Поволжья. Картины природы, написанные точно и поэтично, станут неотъемлемой частью его произведений. В 1850 г. переехал в Москву, служил в канцелярии Московского губернатора. Занимался переводами модных французских пьес. Написал и издал за свой счет две собственные пьесы. В 1858–1859 гг. одно за другим печатаются произведения Салова, написанные под ощутимым влиянием «Записок охотника» Тургенева: «Пушиловский регент» и «Забытая усадьба» («Русский вестник»), «Лесник» («Современник»), «Мертвое тело» («Отечественные записки»), В 1864 г.
САЛОВ ИЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1834–1903) — прозаик, драматург. Детство Салова прошло неподалеку от Пензы в родовом имении отца Никольском, расположенном в живописном уголке Поволжья. Картины природы, написанные точно и поэтично, станут неотъемлемой частью его произведений. В 1850 г. переехал в Москву, служил в канцелярии Московского губернатора. Занимался переводами модных французских пьес. Написал и издал за свой счет две собственные пьесы. В 1858–1859 гг. одно за другим печатаются произведения Салова, написанные под ощутимым влиянием «Записок охотника» Тургенева: «Пушиловский регент» и «Забытая усадьба» («Русский вестник»), «Лесник» («Современник»), «Мертвое тело» («Отечественные записки»), В 1864 г.
«Андриан завыл… вой его раскатился по лесу, пробежав по холмам и долам, и словно отозвался эхом. Но то было не эхо, а отклик старого волка. Отклик этот раздался из глубины оврага. Андриан замолк, и мертвая тишина снова водворилась… но тишина эта продолжалась недолго. Вой из оврага послышался снова, Андриан подхватил его, и два эти голоса словно вступили в беседу, словно принялись обмениваться вопросами и ответами. Я притаился, перестал дышать, а вой волков словно приближался. К старому хриплому голосу присоединились более свежие – и потрясающий Концерт начался…».
САЛОВ ИЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1834–1903) — прозаик, драматург. Детство Салова прошло неподалеку от Пензы в родовом имении отца Никольском, расположенном в живописном уголке Поволжья. Картины природы, написанные точно и поэтично, станут неотъемлемой частью его произведений. В 1850 г. переехал в Москву, служил в канцелярии Московского губернатора. Занимался переводами модных французских пьес. Написал и издал за свой счет две собственные пьесы. В 1858–1859 гг. одно за другим печатаются произведения Салова, написанные под ощутимым влиянием «Записок охотника» Тургенева: «Пушиловский регент» и «Забытая усадьба» («Русский вестник»), «Лесник» («Современник»), «Мертвое тело» («Отечественные записки»), В 1864 г.
САЛОВ ИЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1834–1903) — прозаик, драматург. Детство Салова прошло неподалеку от Пензы в родовом имении отца Никольском, расположенном в живописном уголке Поволжья. Картины природы, написанные точно и поэтично, станут неотъемлемой частью его произведений. В 1850 г. переехал в Москву, служил в канцелярии Московского губернатора. Занимался переводами модных французских пьес. Написал и издал за свой счет две собственные пьесы. В 1858–1859 гг. одно за другим печатаются произведения Салова, написанные под ощутимым влиянием «Записок охотника» Тургенева: «Пушиловский регент» и «Забытая усадьба» («Русский вестник»), «Лесник» («Современник»), «Мертвое тело» («Отечественные записки»), В 1864 г.
САЛОВ ИЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1834–1903) — прозаик, драматург. Детство Салова прошло неподалеку от Пензы в родовом имении отца Никольском, расположенном в живописном уголке Поволжья. Картины природы, написанные точно и поэтично, станут неотъемлемой частью его произведений. В 1850 г. переехал в Москву, служил в канцелярии Московского губернатора. Занимался переводами модных французских пьес. Написал и издал за свой счет две собственные пьесы. В 1858–1859 гг. одно за другим печатаются произведения Салова, написанные под ощутимым влиянием «Записок охотника» Тургенева: «Пушиловский регент» и «Забытая усадьба» («Русский вестник»), «Лесник» («Современник»), «Мертвое тело» («Отечественные записки»), В 1864 г.
Михаил Михайлович Пришвин (1873-1954) - русский писатель и публицист, по словам современников, соединивший человека и природу простой сердечной мыслью. В своих путешествиях по Русскому Северу Пришвин знакомился с бытом и речью северян, записывал сказы, передавая их в своеобразной форме путевых очерков. О начале своего писательства Пришвин вспоминает так: "Поездка всего на один месяц в Олонецкую губернию, я написал просто виденное - и вышла книга "В краю непуганых птиц", за которую меня настоящие ученые произвели в этнографы, не представляя даже себе всю глубину моего невежества в этой науке".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Короткий рассказ от автора «Зеркала для героя». Рассказ из жизни заводской спортивной команды велосипедных гонщиков. Важный разговор накануне городской командной гонки, семейная жизнь, мешающая спорту. Самый молодой член команды, но в то же время капитан маленького и дружного коллектива решает выиграть, несмотря на то, что дома у них бранятся жены, не пускают после сегодняшнего поражения тренироваться, а соседи подзуживают и что надо огород копать, и дочку в пионерский лагерь везти, и надо у домны стоять.
Эмоциональный настрой лирики Мандельштама преисполнен тем, что критики называли «душевной неуютностью». И акцентированная простота повседневных мелочей, из которых он выстраивал свою поэтическую реальность, лишь подчеркивает тоску и беспокойство незаурядного человека, которому выпало на долю жить в «перевернутом мире». В это издание вошли как хорошо знакомые, так и менее известные широкому кругу читателей стихи русского поэта. Оно включает прижизненные поэтические сборники автора («Камень», «Tristia», «Стихи 1921–1925»), стихи 1930–1937 годов, объединенные хронологически, а также стихотворения, не вошедшие в собрания. Помимо стихотворений, в книгу вошли автобиографическая проза и статьи: «Шум времени», «Путешествие в Армению», «Письмо о русской поэзии», «Литературная Москва» и др.
«Это старая история, которая вечно… Впрочем, я должен оговориться: она не только может быть „вечно… новою“, но и не может – я глубоко убежден в этом – даже повториться в наше время…».