Грабитель - [8]

Общепризнанно было, что надежнее всех – Дэнни Джимп, но и самые верные его приверженцы понимали, что некоторые их коллеги добивались лучших результатов, используя как стукача кого-то другого. Невозможно было отрицать, что все они зависели от информации, добытой в контактах с уголовным миром. Речь шла только о том, кто что предпочитает.

Хэл Уиллис предпочитал типа по прозвищу Пузан Доннер. С его бесценной и хорошо оплаченной помощью он расщелкнул немало твердых орешков, и теперь уже не было сомнений, что вежливый, кланяющийся грабитель Клиффорд становился одним из них.

Только одно в Доннере могло отвратить от идеи задействовать его в операции – это его безумная любовь к турецким баням. Уиллис и так был худ, и ему, как и его коллегам, совсем не улыбалось сбрасывать кило-два каждый раз, когда нужно было что-то узнать от Доннера.

Доннер, напротив, был не просто толст. Он был чудовищно пузат. А пузан – это определение человека более чем толстого. Доннер был могучим. Исполинским. Величественным.

И вот он сидел, прикрыв срам полотенцем, и когда дышал паром, окружавшим его и Уиллиса, толстые слои жира тряслись по всему телу. Кожа у него была нездорово бледной, и Уиллис подозревал, что он наркоман, но ни за что на свете не дал бы арестовать такого роскошного осведомителя.

Доннер сидел, как белый Будда, и дышал паром. Уиллис наблюдал за ним и потел.

– Клиффорд, да? – спросил Доннер. Голос у него был глухой, замогильный, словно возвещавший о приходе смерти.

– Клиффорд, – подтвердил Уиллис. Он чувствовал, как под его коротко остриженными волосами выступал пот, как он стекает ему на шею, на лопатки и дальше по позвоночнику. Ему было жарко. Во рту пересохло. Он наблюдал за Денвером, который оседал как огромное вянущее растение, и проклинал в душе всех толстяков. – Клиффорд. Разумеется, ты о нем читал. Этим полны все газеты.

– Я вообще не читаю газеты, – признался Доннер. – Только юмор.

– Тогда о деле. Речь идет о грабителе. Вначале он бьет жертву, потом её грабит, потом низко кланяется и говорит: “Клиффорд благодарит вас, мадам”.

– Он интересуется только девками?

– Пока да, – согласился Доннер.

– Я его не знаю, – сказал Доннер, качая головой, разбрызгивая пот на стены, отделанные кафелем. – Клиффорд… Это имя мне ничего не говорит. Расскажите мне о нем подробнее.

– Носит темные очки. Во всяком случае, был в них последние два раза.

– Фильтры? Этот кореш и ночью их не снимает?

– Ну и?

– Клиффорд, кореш, курвы… Одни “К”. А как насчет кокаина?

– Неизвестно.

– “К”, понимаете? – продолжал Доннер. – Клиффорд, курвы… и т.д.

– Ага, начинаю понимать.

Доннер пожал плечами. Казалось, что в парильне стало ещё жарче. Этот проклятый пар, что валил неизвестно откуда, заполнял комнату густой влажной завесой горячего тумана. Уиллис тяжело вздохнул.

– Клиффорд, – повторил Доннер. – Это кличка?

– Понятия не имею.

– Знаете, я встречал множество бандитов, но ни у одного не было на лбу написано, что он Клиффорд. Что, если это какой-то любитель, которому главное – потискать девок? Или что-то еще? Подождите, Клифорд… Может, он крадет просто от голода?

– Он ограбил уже четырнадцать женщин, – заметил Уиллис. – Давно бы мог удовлетворить любой голод.

– Изнасилований не было?

– Нет.

– Значит, его интересует только дело. Он не садист?

– Неизвестно.

– Большой улов?

– Самый крупный – пятьдесят долларов. Остальные – совершенно ничтожные суммы.

– Вшивота. – Доннер наморщил лоб.

– А ты что, знаешь грабителей, работающих по-крупному?

– Те, что работают в вашем районе, наберут максимум на жвачку. Но в свое время я знавал серьезных мужиков. – Доннер улегся на мраморную скамью и поправил полотенце на бедрах. Уиллис потной рукой попытался утереть пот со лба.

– Слушай, а ты когда-нибудь выходишь наружу? – полюбопытствовал Уиллис.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, туда, где нормальный воздух.

– Ну, разумеется, этим летом я им досыта надышался. Какое было лето!

Уиллис вспомнил рекордную жару, от которой чуть не замерла вся жизнь в городе.

– Верно, верно, – сказал он. – Ну так что, Пузан, у тебя есть что-нибудь для меня?

– Да, пожалуй, ничего. Или он новичок, или держится в стороне.

– Много новых лиц в городе?

– Знаете, дружище, какие-то новые лица есть всегда, – ответил Доннер, – но ни об одном из этих парней я бы не сказал, что они способны на такое. Честно говоря, немногих грабителей я знаю. Это уже только для сопляков. Думаете, Клиффорд тоже из таких?

– Судя по словам его жертв – нет.

– Значит, он постарше?

– Между двадцатью и тридцатью.

– Трудный возраст, – заметил Доннер. – Уже не пацан, но ещё не мужчина.

– Ну, бьет он по-мужски, – заметил Уиллис. – Вчерашнюю пришлось отвезти в больницу.

– Знаете что, – сказал Доннер, – я кое-где прогуляюсь. Буду держать ушки на макушке и, если что, звякну вам. Идет?

– Когда?

– Скоро.

– И как долго будет тянуться это твое “скоро”?

– Что вам так приспичило? – спросил Доннер и почесал нос указательным пальцем. – Вам нужен тот самый или другой сойдет?

– Настоящий подошел бы больше, – ответил Уиллис.

– Ладно. Тогда я поищу… Сегодня что?

– Среда.

– Среда, – повторил Доннер и потом почему-то добавил: – Среда – чудесный день. Попытаюсь связаться с вами ещё этой ночью.