– Тебе понравится, – хрипло проговорил Ноготь. – Они здесь делают очень хорошую пиццу.
Боамунд потряс головой.
– Послушай, – обратился он к женщине, с чьим лицом происходило то же, что обычно происходит с бетоном, только гораздо быстрее, – мне не нужна эта желтая коровья лепешка, мне нужен жареный лебедь, начиненный перепелами…
Женщина сказала Боамунду несколько слов, и карлик, в чьих генах хранилось достаточное количество полезной информации относительно обычного поведения оскорбленных рыцарей, инстинктивно уронил поднос и свернулся клубком на полу.
Но Боамунд просто сказал:
– Ну что ж, делай как знаешь, а я сам позабочусь о себе, – и, пробормотав себе под нос еще пару слов, пошел прочь от стойки. Вопреки здравому смыслу, Ноготь открыл один глаз и взглянул вверх.
Боамунд все еще держал свой поднос. А на подносе громоздились жареный лебедь, седло кабана в меду, нарезанная ломтями кровяная колбаса весьма подозрительного вида, три маленьких жареных птички и здоровенный оловянный кувшин.
– Эй, постойте-ка! – сказала женщина. – Это не разрешается.
Боамунд остановился и некоторое время стоял молча.
– Что ты сказала? – наконец спросил он.
– Есть собственную еду не разрешается, – сказала женщина.
Ноготь почувствовал, что в его ребра тыкают носком ботинка. Он попытался проигнорировать это.
– Ноготь, я здесь уже ничего не понимаю. Сперва она не дает мне настоящей еды, а дает только писсу, а теперь она говорит, что мне нельзя есть мою собственную еду. Это значит, что мы все должны обменяться подносами или что-то в этом роде?
Ноготь поднялся с пола.
– Пошли, – сказал он. – Мы уходим. Быстро.
– Но…
– Идем!
Ноготь ухватил Боамунда за рукав и потащил его по направлению к двери. У них за спиной кто-то закричал:
– Эй! А эти двое не заплатили!
Боамунд встал как вкопанный, и Ноготь, как ни старался, не мог побудить его двигаться дальше.
– Что ты сказал? – вопросил Боамунд.
– Ты не заплатил за свою еду.
– Но я не брал ее здесь, – отвечал Боамунд очень терпеливо (и вполне обоснованно). – У этой женщины не было ничего из того, чего мне хотелось, и мне пришлось самому позаботиться о себе.
Ноготь побился сам с собой об заклад, что он знает, что за этим последует.
– Здесь не разрешается, – сказал голос, – есть пищу, не купленную здесь.
Ну вот, сказал Ноготь своим ступням. Я выиграл!
– Но послушай…
– Нет, – сказал голос, – это ты послушай!
Чувство собственного достоинства, его взращивание и развитие лежат в самом корне рыцарства. Поэтому весьма неблагоразумно говорить рыцарю вещи наподобие «нет, это ты послушай!», особенно если он голоден и в замешательстве. Несмотря на то, что Ноготь умышленно отвернулся, – исходя из не очень логичной предпосылки, что за то, чего он не увидит, он потом не будет нести ответственность, – ему не нужны были глаза, чтобы понять, что произошло в следующий момент. Звук, раздающийся при совмещении подноса с жареным лебедем и лица заместителя заведующего кафе, красноречиво говорит сам за себя.
Из-под своего столика Ноготь мог очень хорошо видеть большую часть драки – примерно от ступней участников до их коленей, – и, по его мнению, этого для него было более чем достаточно, большое спасибо. Можно было бы подумать, что парень, проспавший полторы тысячи лет на вершине горы, должен был немного потерять навык, но ничего подобного.
Через некоторое время в поле зрения Ногтя осталась только одна пара ног, и они были обуты в пару мотоциклетных ботинок, которые он сам покупал с неделю назад, измерив предварительно ступню спящего рыцаря. Боже, как давно это было!
– Ноготь!
– Да? – отвечал карлик.
– Ты ведь не особенно голоден, правда?
Ноготь высунул голову из-под столика.
– Да не очень, – сказал он. – Может быть, поедим уже на месте, как ты думаешь?
– Хорошая мысль, – ответил Боамунд. Он вытер с лица подливку и смущенно ухмыльнулся.
Они добрались до мотоцикла и успели его завести примерно за четыре секунды до появления полиции. К счастью, полицейские упустили из виду взять с собой вертолеты, поэтому, когда мотоцикл внезапно оторвался от земли и с ревом понесся в направлении Бирмингема, они мало что могли с этим поделать, – разве что записать его номер и арестовать парочку студентов на «хонде-125», у которых не работал стоп-сигнал.
– Да, – ответил Ноготь.
– Ты уверен? – спросил Боамунд. – Дай-ка мне твою карту на минутку.
Ноготь повиновался, и Боамунд некоторое время изучал ее.
– Похоже, что ты прав, – сказал он. – Просто это не похоже ни на один из тех замков, что я видел до сих пор, вот и все.
Ноготь в этом вопросе был согласен с ним на все сто процентов. Здание скорее напоминало маленькое и довольно безвкусное туристическое агентство. Да еще к тому же и закрытое.
– Может, замок с обратной стороны? – предположил он.
Боамунд посмотрел на него.
– Мне кажется, ты здесь чего-то серьезно недопонимаешь, – сказал он. – Замки – это такая вещь… – он помолчал, пытаясь подобрать подходящее выражение. – Ну, – сказал он, – они просто не могут находиться с обратной стороны других вещей. Замки не так устроены.
– Может, он в Браунхилле, – ответил карлик. – Ты бывал здесь раньше?
