Гойя - [27]
Но почему все-таки наш герой так проникся философией либералов, вольнодумцев, скептиков? Позволю себе некоторые субъективные догадки или вольные домыслы.
Франсиско Гойя не принадлежал к интеллектуалам своего времени. Он был выходцем из провинциального плебса, образованностью не отличался и обладал в зрелые годы крепкой хваткой сметливого и успешного посланца низов. Знавшие его в годы первого расцвета отлично понимали, насколько он цепок и усерден, как ценит возможности добиться новых чинов и почестей. Каким образом и отчего его так увлекали идеи испанских вольнодумцев, этих единомышленников французских скептиков, атеистов, республиканцев, будущих революционеров? Такого не должно было быть. Может быть, все дело и впрямь в том, что болезнь, несчастная любовь и страшная война напрочь перекроили его характер, и он превратился из смирного социального конформиста в насмешника, критика действительности и сатирика, заклеймившего свою монархию и церковь заодно с французскими оккупантами, легкомысленными бабенками и прочими врагами рода человеческого?
Однако историки знают, что еще до своих трех несчастий (болезнь, любовь и война) Гойя уже был близким другом поэтов и драматургов, актеров и грандов, профессоров и просвещенных аббатов, которые увлекались французской идеологией свободы, правами человека и гражданина и прочими поветриями Просвещения.
Не удивляйтесь. Вспомните неясные известия о жизни юного Гойи. Он был отчаянный парень, и разные выдумки о его приключениях и авантюрах в Сарагосе, Мадриде и Риме появились не случайно. Достаточно было однажды встретиться с ним, чтобы понять, что он человек огневой, неукротимый, отважный — можно сказать, типичный представитель той традиционной породы авантюристов и испытателей судьбы, которые отразились в легендах, пьесах и стихах старой Испании, посвященных реальному или воображаемому Дон Жуану, а точнее, Хуану.
Дон Хуан в изображении Тирео де Молина, а позднее и Байрона — это сильный характер, которому тесно и душно в болоте старинных предрассудков, строгой морали и архаического общества. Он не интересуется идеями. Он не якобинец, не республиканец. Ему просто тошно от поповской проповеди, от затхлой и заплесневелой монархии. Ему нужны жизнь, игра, огонь, обжигающие веяния новизны, дерзкие эксперименты в области непозволительного. А поскольку в списке запретов на первых местах стоят запреты сексуального характера, то он именно в ту сторону и смотрит.
Гойя тоже не был человеком идеи в полном смысле слова. Вряд ли он специально интересовался, о чем говорили Монтескье или Шефтсбери, Дидро или Руссо. Его увесистая переписка не содержит в себе идейных рассуждений. Просто его волновали и пьянили веяния века перемен. «Ненавижу всяческую мертвечину, обожаю всяческую жизнь» — как выразился русский Дон Хуан, Владимир Маяковский. «Есть упоение в бою» — как сказал родоначальник новой русской культуры Александр Пушкин.
Если бы не закваска Дон Хуана, не стал бы начинающий успешный царедворец Гойя таким восторженным почитателем просветительских перспектив. Не идей, не убеждений, а именно веяний, эмоций, озарений и предчувствий. Мертвечина старого мира не фатальна. Вот-вот случится что-то и откроются новые горизонты. Мы выберемся из нашей трясины.
Когда горизонты открылись, начались большие исторические неожиданности, и далеко не все из тех, кто жаждал перемен, обрадовались такому обновлению мира. Так было в Испании, так веком позже случилось и в России. Исторические скачки в будущее вообще катастрофичны. Но мы еще доберемся до этих событий.
ЛЮБИТЕ РОДИНУ НЕ ХМУРО
Теперь представим себе, какой выбор стоял перед королевской властью Мадрида. У них с одной стороны созревает гнев и жажда мести церковных властей, вчерашних инквизиторов (которые были одно время распущены и осуждены, хотя бы морально). Осторожно выражаясь, далеко не все министры, генералы и гранды были людьми широкого кругозора. Скорее напротив. Большинство влиятельных старцев и бойких младших выдвиженцев хотели бы усмирить Испанию силой, решительно прижав вольнодумцев, республиканцев, якобинцев, скептиков, атеистов и прочие силы тогдашней «пятой колонны». Впрочем, кто именно заслуживает этого обозначения — это еще вопрос. Быть может, сей термин приложим скорее к архаистам, нежели к новаторам. На другом полюсе, как мы видели, находились оппозиционеры, выросшие на идеях Вольтера и Дидро, а также своих национальных почвенных просветителей — таких как Кадальсо и старший Ириарте.
Вот и выбирайте, Ваше величество. Выбирайте, сеньоры министры и фавориты. Верховные правители страны колебались. Призвать к власти охранителей, прелатов, инквизиторов и прочих имперцев — это наверняка приведет страну в застой и тупик. Они начнут сажать и душить, пугать и отдавать нелепые приказы, а изобретать что-нибудь новое, искать выходы из трудного положения эти сажатели и душители органически не умеют. Они умеют подморозить идейную оттепель, но на подмороженных грядках, как известно, ничего не растет.
Если же попытаться сделать наоборот, то есть усилить позиции либералов и вольнодумцев, — последствия вообще могут быть непредсказуемы. Бог знает, до чего додумаются эти смутьяны. Их парижские единомышленники додумались до вещей ужасных. Законный монарх и его неосторожная супруга потеряли головы на гильотине, а сколько других знатнейших и сиятельных голов слетело с плеч, уже и не сосчитать. Выскочка, армейский грубиян по фамилии Буонапарте распоряжается в Париже, пушками усмиряет волнующиеся толпы, а потом и казнит герцога Энгиенского, ближайшего родственника французских и испанских королей. Вообразить такое было невозможно всего десяток лет назад.
Василий Васильевич Кандинский (1866–1944) — один из самых ярких и оригинальных мастеров искусств XX века. Его главным достижением считается абстрактная живопись, относимая к золотому фонду авангардного искусства. Кроме того, он был незаурядным литератором, драматургом и театральным режиссером, теоретиком искусства и педагогом, разработавшим свою методику преподавания искусств. В книге предлагается психологический портрет художника, погруженного в сомнения и поиски, внутренние коллизии, трудные отношения и споры с временем и современниками.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.