Говорящая муха - [11]

-- Ну, если будут следить действительно непрерывно, то сопротивляться бессмысленно - все равно найдут, - с неотразимой логикой математика заметил Андрей.

-- Я не сказала, что им удастся следить непрерывно и круглосуточно. Я сказала, чтоб вы вели себя так, как будто за вами следят. А при этом все время думайте о том, как им создать трудности в слежке. Ведь вы же умный! Они же не могут никогда не ошибаться. Они просто люди, а не мистические существа. Делайте так, чтоб им легко было ошибиться, понятно?

-- Понятно.

-- И времени у нас нет совсем. Понятно?

-- Понятно. Так где же ...

-- А вот эту информацию я вам, на всякий случай, скажу на ушко.

Маша снова притянула Андрея к себе и прошептала прямо в ухо: "Верхняя Первомайская, 73, корпус 3, квартира 12. Только по вторникам и пятницам, с трех до пяти туда приезжает поливать цветы Афанасий Сергеич. Он пенсионер. После недавней смерти жены живет у детей. Вы придете без звонка - да там и нет телефона-то - и скажете, что Марина Станиславовна - это я - для вас оставляла кейс. В нем документы. Легенда - вы юрист из Ярославля и вам со Щелковского автовокзала сюда ближе, вот и все".

-- Только не тяните, - продолжила Маша, - Сегодня суббота. А теперь, идите и работайте. Мы еще созвонимся. Ведь теперь будут похороны.

-- Наверное, в понедельник...

-- Скорей всего. Созвонимся. До завтра, Андрей. А после вторника поговорим о двух оставшихся делах ...

-- Понял. До свидания, Маша.

ЧАСТЬ V.

Расставшись, Андрей не пошел к себе домой. Сначала, он делал все, что делают киношные шпионы, чтобы оторваться от слежки. Например, он спустился в метро и поехал от "Тверской" в сторону "Маяковки". Специально сел в первый вагон. Когда двери на "Маяковке" уже стали закрываться, он выскочил. Одним взглядом он охватил весь состав. За ним не выскочил никто. Он еще несколько раз проделал это упражнение, потом вышел на Белорусской, купил цветы и бутылку вина, и дворами пошел к родителям на Большой Тишинский.

Старики были очень рады и ничего не заметили. О гибели Димы и обо всем этом деле он не говорил. Решил, что так будет пока лучше.

Дома его окружали многие вещи из детства. Даже игрушки, и те хранились в целости и сохранности. После ужина, он прилег на диван, посмотреть телевизор, да и заснул. Потом он только, по настоянию матери, встал, разделся - и снова лег, на свежие простыни, чтоб проспать до утра.

Организм лучше всех знал, как бороться со стрессами - глубоким сном.

* * *

Утром он проснулся от запахов. Запах кофе и свежей выпечки! О-о-о, это только мама может такое. Жен таких не бывает, только матери бывают такими, да и то очень редко. С другой стороны, мама ведь жена папы, значит, бывают и жены такие.

С такими мыслями он просыпался, но не вставал - хотелось понежиться, побыть юным, окруженным родительской любовью и заботой.

Андрей дотянулся до пульта и включил телевизор. Там, как всегда по воскресеньям, очень глупый, но красивый, тележурналист рассказывал об очередном заграничном путешествии. Эти программы были довольно популярными, как и любые передачи такого рода. Но этот парень очень раздражал постоянным самоуничежинием, постоянными и неуклюжими плевками в адрес своей страны, причем безо всякого повода. Если бы он этого не делал, это никак не отразилось бы на содержательной стороне передачи, ведь она не была политической программой, в которой надо было бы что-то сравнивать. Но этот дурак был искренним, это был настоящий Смердяков, пронесший свои комплексы вот уже через полтора столетия и утверждающий их теперь уже посредством телевидения.

Ну, да и бог с ним. Пусть тешится, дурачок...

В комнату вошла мама.

-- Ты уже проснулся? С добрым утром.

-- С добрым утром, мама! Какие запахи! Как тебе это удается?

-- Ну, раз тебе это нравится, вставай, умывайся и иди завтракать.

-- Есть вставать и завтракать круасанами с кофе!

Андрей встал, вышел на балкон, потянулся, посмотрел по сторонам и тут же вспомнил о том, что за ним могут следить, как говорила Маша. От этой мысли возникли неприятные ощущения в области солнечного сплетения. "Все, таки, она преувеличивает. Димон, наверное, умер от инфаркта, или еще чего-то такого. Случайно отравился, например. Она, я думаю, сильно все преувеличивает. Если она его любила - а, похоже, дело обстоит именно так, - то она будет все преувеличивать, драматизировать и героизировать образ любимого человека. Вот и все. Дождемся экспертизы. А с этими документами... Надо как-то, наверное, отказаться. Пусть они сами этим всем занимаются".

Андрей довольный, что мучающие его проблемы, кажется, могут быть разрешены, пошел в ванную. Принимать душ. Потом он завтракал, тепло и нежно общаясь с родителями. Даже болезненная тема - его собственная семья - не смогла вывести из равновесия.

Впереди был выходной день. Стояло лето, светило солнце, а вокруг была Москва - самый лучший город во всем мире. Что бы этот закомплексованный в телевизоре ни бухтел.

* * *

Обедать сели в большой комнате за овальным "праздничным" столом. Отец предложил выпить по бокалу вина. Андрей с удовольствием согласился. Вино - это было именно то, что ему сейчас нужно. Тем более, что у отца - семидесятидвухлетнего хирурга, проработавшего в Молдавии тридцать лет, дома всегда имелось превосходное, коллекционное вино из подвалов знаменитого "Криково". Отец уже "не резал", как он выражался, только иногда консультировал во время операций и преподавал в своем родном первом медицинском, который он окончил почти пятьдесят лет тому назад и откуда был напрален по распределению в Кишинев. Он был рад видеть сына и благодушно шутил за столом.