ГоТМ. Книга вторая - [63]

– Слышишь… Ты слышишь это, Брут? – тряс его за плечо всклокоченный, хлопающий ресницами спросонья Стив.

– Такой сон прервал… – вскочив, как ужаленный, но тут же в досаде пробубнил Брут. Повалившись обратно в идеально примятую по форме тела подстилку и захлопнув глаза, он попытался вернуться в сон, где было так тепло и уютно, где он мог увидеть мать, черты которой помнил лишь по слабо сохранившемуся в памяти последнему отпечатку лица, перед самой ее смертью.

Неожиданно из леса прогромыхало ревущее рычание крупного… неимоверно крупного зверя. Деревня мгновенно ожила, в предрассветных сумерках. Воины, вооруженные копьями, топорами и луками, перебегали с одной стороны единственной улицы, на другую. Несколько мужчин, тянули ворота, раскрывая их настежь. Часовой, охраняющий пленников незаметно куда-то исчез и узники, вжавшись в противоположную сторону клетки, с ужасом глядели на раскинувшиеся зеленой стеной джунгли за воротами.

Вновь раскатилось злобное рычание, прозвучав гораздо ближе и четче. Испуганно чирикнув и захлопав двумя-тремя десятками крыльев в кронах, вспорхнула стайка пернатых. Стихло. Даже листья на деревьях не смели шевельнуться, замерли, казалось, даже надоедливые мухи и мошкара. И он явился, словно из ниоткуда появившись в воротах, огненно-рыжий, на фоне лесной зелени, с огромной львиной мордой, двумя изогнутыми саблями клыков и густой гривой, торчащей в стороны, словно языки пламени на голове и переходящей в смоляной на шее, груди и передних лапах, свисая до колен. Задняя половина туловища песчано-оранжевая с проборами черных тигровых полос.

Жители притихли, воины с оружием наперевес осторожно выглядывали из-за укрытий. Зверь, словно улавливая воцарившийся запах страха, будто чувствуя, как его здесь боятся и уважают, двинулся чинно, игриво помахивая в стороны полосатым хвостом, велеречиво порыкивая и похрипывая.

– Мне чудится или этот полулев-полутигр смотрит прямо на меня? – вжавшись до предела в прутья, в ужасе пролепетал Стив.

– Нет. Это просто невозможно… Мне что, снова выпал бонус от судьбы? Или я теперь постоянно буду притягивать к себе всяких монстров? – задыхаясь от негодования плевался Брут.

– Вот же, гадство! Он прибавил ходу! Он несется прямо на нас! Гребанный насос, стреляйте же! – путаясь и запинаясь, вопил Стив.

Тигролев, словно чуя опасность, превратился в жгучую молнию. В несколько грациозных прыжков он добрался до клетки, вздыбившись, размашисто полоснул когтищами по прутьям. Но в это же время раздалось уже знакомое свиристение и из-за укрытий, свистя в воздухе, взметнулись стрелы. Их было с десяток и ни одна не попала в цель, зверь в мгновение разодрал прутья так, что если постараться, то можно было вылезти из клетки. Из-за стен лачуг, окружая монстра, с обеих сторон высыпало пятеро воинов с копьями и принялись опасливо тыкать в гиганта. Взметнулась вторая волна стрел и несколько из них угодили в туловище. Тигролев лишь недовольно рыкнул и молниеносно набросился на ближних аборигенов, располосовывая их тела на бифштексы. Дуплетом брызнула кровь, обнажились, будто разрубленные кости ребер, в землю полетели разорванные куски желтоватой печени, целой вереницы кишок, почек. Мертвые тела мгновенно повалились, зверь зарычал, предупреждая ботов о том, что их ожидает нечто подобное, если те не уберутся.

Брут махнул Стиву в направлении образовавшегося проема, недолго думая, Стив махнул в ответ и принялся помогать ему протиснуться сквозь разломанные прутья, пока монстр был занят другими делами.

Но тигролев проворно развернулся и, даже не дав Бруту времени осмыслить происходящее налетел на него, смыкая челюсти на туловище и врываясь башкой внутрь клетки. Брут заголосил во всю глотку, замахал во все стороны руками, но Стив, побелев от страха, заорал еще громче, перекрывая ор Брута и досадное рычание морды. Зверь дернулся назад, но пасть, со сжатым в челюстях человеком, застряла в прутьях не желая вылезать. Зверь, упершись задними лапами дернулся сильнее, но тут же взревел от боли впившихся обломков прутьев в горло и шею. Сзади в него полетели копья и стрелы, ожесточенно завизжав, он снова дернулся назад, срывая с места клетку и, таща ее за собой, как электровоз вагон, припустил задним ходом. Воодушевленные аборигены, воинственно крича, пытались нагнать тигрольва, но тот, раненный, да еще с грузом двоих человек в клетке, в мгновение унесся с пределов деревни и потерялся среди деревьев. Лишь было слышно, как затрещали прутья, ударяясь и лопаясь о стволы и путаясь в зарослях. Зверь взревел, так, что казалось содрогнулись небеса, бросил Брута и крутанул шеей. Клетка затрещала, не выдерживая звериного напора, и выпустила из своего плена злобную и раздосадованную кошку. Тигролев, орошаемый в гриве кровавыми ручейками, украшенный торчащими из шеи обломками прутьев, взбешенно набросился на то, что осталось от клетки, кроша ее в щепу. Брут и Стив, освобожденные, барахтаясь в траве, связанные, пытались отползти подальше, но зверь, расквитавшись с клеткой, рванулся к ползущим. Брут вскочил, дернулся в заросли, но Стив, проделавший то же самое, только в противоположную сторону, натянул до предела связывающую их толстенную веревку, как раз, чтобы попасть в разинутую пасть зверя и напрочь засесть в ее зубах.