Готфрид Келлер - [3]
Вильгельм Раабе карикатурно изображал капиталистическую среду; так очень часто делал и Диккенс. Однако, в отличие от образов Диккенса, карикатуры Раабе не выявляют основных характерных черт объекта, в них не чувствуется глубокое знание критикуемого противника, духовное превосходство над ним. С подлинной живостью и художественной силой у Раабе получается только уходящая старая Германия, вернее — полная отчужденность, в которой лучшие представители этой старой Германии доживают свой век, окруженные новой, капиталистически-реакционной средой. Этих людей Раабе рисует с своеобразным горьким и лирическим юмором. Его творчество — отчаянный арьергардный бой отступающего немецкого гуманизма.
Раабе часто, и с известным правом, сравнивали с Жан-Полем. Но здесь необходимы оговорки. Юмор Жан-Поля порожден стремлением бежать от немецкого убожества; за гибелью или резиньяцией его героев все же чувствуется возможность лучших времен. Другое дело Раабе; для него ограниченная идиллия маленького городка стала последим оплотом человечности, той заброшенной лачугой, где влачит свои горестные дни дряхлый, искалеченный немецкий гуманизм.
Однако, как ни различны эти писатели, остается верным, что причины, ограничивающие реалистическую, социальную силу юмора, для них общи.
Интересно отметить, что вскоре после поражения революции (в 1851 г.) Готфрид Келлер уже предвидел нарождение такой юмористической литературы в Германии. Он говорил, что народный писатель не должен писать в духе Стерна или Жан-Поля, и прибавлял: «Грустное это было и смутное время, когда приходилось искать в ней (в литературе такого стиля. — Г. Л.) утешения; и да избавят нас боги от того, чтобы она вновь расцвела после Ольмюцского мира и Дрезденских конференций».
Литературные традиции классического и романтического периода, конечно, не исчезли в Германии и после 1848 года. Но, продолжая жить, они превращались в широком потоке «средней» литературы в пустой и бездушный академизм. В общественной жизни господствовали приспособление к темным силам или робкая, готовая на все уступки национал-либеральная оппозиция, восстающая лишь против «крайностей» реакции, не способная породить ни глубоких мыслей, ни серьезных чувств. Бессодержательность литературы этих лет вступает в резкое противоречие с заимствованной классической формой и превращает гуманизм этой формы в простое фразерство.
Правда, и в реакционной Германии были настоящие питатели, у которых классические формы возникали из подлинной потребности оживить моральные и эстетические принципы, которые были выдвинуты в период буржуазно-демократической революции; это те писатели, чье творчество стояло на уровне современного европейского развития. (Назовем в первую очередь Геббеля.) Попытки возродить большие общественные проблемы приводили этих писателей к монументальным классическим формам. Но чем современней был немецкий художник этой эпохи, тем резче был и диссонанс между монументальной формой его произведения и психологией персонажей. Впоследствии Ницше установил сродство вагнеровских героинь с мадам Бовари и Саламбо; за патетическими ямбами героев Геббеля совсем уж не трудно обнаружить черты персонажей Достоевского.
Описание творческих трагедий, возникших из этого противоречия, выходит за рамки настоящей статьи. Укажем только, что и у самых честных и значительных писателей этого времени есть тенденция к безвкусному сочетанию монументальной формы с декадентской трактовкой судеб и психологии изображаемых людей.
Поражение революции 1848 года имело решающее значение для художественно-идейной эволюции и Геббеля и Вагнера: Геббель становился все более далек от подлинной народности. И популярность позднего вагнеровского искусства в значительной мере зависела от тех черт, которые роднят его трагический компромисс с антидемократизмом юнкерски-буржуазного общества.
Готфрид Келлер не примыкает ни к одному из этих течений. Его презрение к Гуцкову и младогерманцам никого не может удивить. К Геббелю Келлер чувствовал всю жизнь антипатию, несмотря на то, что юношеские произведения этого писателя произвели на него глубокое впечатление; Келлер признавал высокий художественный дар Геббеля, но решительно восставал против его искусственности. С Рихардом Вагнером он поддерживал одно время (в Цюрихе) близкие отношения, но (в письме к Фрейлиграту) характеризовал его так: «Очень одаренный человек, но тоже немного парикмахер и шарлатан».
Это осуждение господствующих в Германии литературных течений обусловлено в первую очередь не литературным вкусом: борьба Келлера против мещанской узости и гениальничающего индивидуализма объясняется его глубокой преданностью швейцарской демократии, отчасти сохранившей еще в то время свои патриархальные черты.
На молодого Келлера оказала большое влияние немецкая освободительная поэзия 40-х годов. Она толкнула его на изучение философии Фейербаха, которая была высшим идеологическим выражением немецкого революционного демократизма. Таким образом., накануне 1848 года Келлер стоял на высоте философского и литературного развития передовых немецких демократов; особенность великого швейцарца, по сравнению с его германскими современниками, заключается в том, что он остался в стороне от регресса, начавшегося вслед за поражением. Раньше он принимал живейшее участие в идеологических боях на фронте немецкой культуры; теперь он все в большей мере становится простым наблюдателем. С глубоким сочувствием или пылким возмущением он изучает каждое новое событие в судьбе немецкого народа; но немецкая культура перестает быть основным элементом его духовной жизни. Изменения, переживаемые ею, уже не изменят его взглядов.
Государственное Издательство Художественная Литература Москва 1937.
Антонио Грамши – видный итальянский политический деятель, писатель и мыслитель. Считается одним из основоположников неомарксизма, в то же время его называют своим предшественником «новые правые» в Европе. Одно из главных положений теории Грамши – учение о гегемонии, т. е. господстве определенного класса в государстве с помощью не столько принуждения, сколько идеологической обработки населения через СМИ, образовательные и культурные учреждения, церковь и т. д. Дьёрдь Лукач – венгерский философ и писатель, наряду с Грамши одна из ключевых фигур западного марксизма.
Перевод с немецкой рукописи Н. Волькенау.Литературный критик., 1936, № 8.
"Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены" #1(69), 2004 г., сс.91–97Перевод с немецкого: И.Болдырев, 2003 Перевод выполнен по изданию:G. Lukacs. Von der Verantwortung der Intellektuellen //Schiksalswende. Beitrage zu einer neuen deutschen Ideologie. Aufbau Verlag, Berlin, 1956. (ss. 238–245).
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Против фашистской демагогии и мракобесия. Соцэкгиз. 1936 г. С. 294–337.