Государство Селевкидов - [86]

Со времени выхода в свет книги Бикермана появились многочисленные исследования (среди них весьма велик удельный вес работ советских историков), в которых подробно рассматриваются внутренняя структура и отношения с центральной властью местных самоуправляющихся общин. Советские ученые показали, что одной из форм местного самоуправления были гражданско-храмовые общины; такими общинами являлись объединения вокруг святилищ в Малой Азии, возникшие задолго до периода эллинизма и продолжавшие развиваться в системе эллинистических государств.[1952] В эллинистический период большинство таких объединений представляло собой группу общин с единым полномочным гражданским коллективом и с сохраняющейся известной их автономностью (в карийских объединениях первичные общины назывались сингениями). Отличительной особенностью храмовых объединений было совпадение общественной и священной земли: последняя находилась в распоряжении всех граждан объединения, а храмовые должностные лица были одновременно должностными лицами гражданского коллектива. Малоазийские храмовые объединения под влиянием соседних греческих полисов принимали внешние полисные формы, расширяя свою территорию и свой коллектив за счет включения соседних более мелких объединений вокруг местных святилищ. В державе Селевкидов цари поддерживали стремление таких полисов включить в свой состав автономные святилища. Характерным примером может служить карийская Миласа — полис, выросший на основе объединения храмовых общин (ее внутренняя структура подробно охарактеризована в исследовании А. Г. Периханян). В научной литературе вопрос об отношении царей к местным храмам широко дискутировался,[1953] новый свет на эту проблему проливают надписи, опубликованные в конце 60-х годов[1954] (Э. Бикерман упоминает их в новых примечаниях, однако не разбирает подробно). Надписи представляют собой серию писем по поводу спора между жрецом святилища в Лабраунде (он был также главой сингении, носящей его имя), с одной стороны, и городом Миласой — с другой. Письма посланы от имени Селевка II, Филиппа V и Олимпиха — стратега Селевка, затем полузависимого династа. В письме Селевка излагается жалоба жреца Коррида царю на то, что миласцы претендуют на священную землю Лабраунды, не приносят жертв в храм. Селевк первоначально поддержал жреца. После разъяснений Миласы последовало письмо Олимпиха (тогда селевкидского стратега), в котором ой подтверждал права города на святилище. За Миласой признавалось владение землей и «всем остальным». Жителей святилища Миласа считала своими гражданами; они были распределены но филам. Таким образом, в этом районе цари и их уполномоченные способствовали включению самоуправляющейся храмовой территории в полис. Но политика Селевкидов, как это неоднократно отмечает Бикерман, не была единообразной. В других областях, где не было сильной греческой традиции, цари признавали привилегии местных самоуправляющихся общин. И. Д. Амусин назвал объединение вокруг иерусалимского храма гражданско-храмовой общиной.[1955] Гражданско-храмовые общины существовали и в селевкидской Вавилонии. Наиболее подробно они исследованы в трудах Г. X. Саркисяна (библиографию см. в примеч. 301 к гл. V). К эллинистическому периоду в вавилонских городах произошло слияние персонала храма с зажиточными слоями населения города («город людей храма»). Гражданско-храмовые общины Вавилонии владели землей; к ним, как к греческим полисам, можно было приписать пожалованную царем землю; они пользовались самоуправлением и, по мнению Г. X. Саркисяна, играли в системе монархии Селевкидов ту же конструктивную роль, что и греческие полисы. Последняя точка зрения не является общепринятой, хотя ее разделяют многие советские историки эллинизма. Г. А. Кошеленко, наоборот, подчеркивает различие в положении греческого города и вавилонской гражданско-храмовой общины: эта последняя имела привилегии в отношении частной собственности (большие, чем вновь основанные полисы), но граждане ее не были включены в политическую структуру государства завоевателей. Среди вавилонян не было функционеров государственного аппарата, вавилоняне не представлены в царской армии — главной опоре государства.[1956] Таким образом, вопрос о типологическом соответствии гражданско-храмовых общин полисам, по-видимому, еще нуждается в дальнейшем исследовании на материале всех негреческих самоуправляющихся коллективов. Ясно, однако, одно: такие общины играли существенную роль в общественной системе державы Селевкидов, они были основной формой организации свободного населения в самых различных областях этой державы, и без изучения их наше представление об институтах Селевкидов будет неполным. Поэтому читатели тех глав и параграфов книги Э. Бикермана, в которых речь идет об автономии «народов», должны иметь в виду важные дополнения, внесенные исследованиями советских историков. Но при этом следует заметить, что эти исследования не опровергли, а, скорее, подтвердили тезис автора об автономности «народов» и племен (т. е. местных самоуправляющихся коллективов), которые были одной из «стабильных политических ячеек» древних обществ.