Государство Селевкидов - [55]

Итак, Селевкиды отнюдь не сломили могущества этой локальной династии. При Селевке IV значительная часть сокровищ, хранившихся в иерусалимском храме, принадлежала Гиркану из дома Товии, «человеку, занимавшему очень высокое положение». Поссорившись со своими братьями, весьма влиятельными в Иерусалиме, он удалился во владения своего предка, откуда вел небольшую войну с соседними арабами. Когда пришел к власти Антиох IV, он покончил с собой, опасаясь нового властелина. Но и при Антиохе IV Товиады сохраняли свое влияние в Иерусалиме. Изгнанные из города в 168 г. до н. э. другим кланом, Ониадами, они, чтобы отомстить за себя, привели в священный город селевкидскую армию.

Товиады, служившие вначале опорой египетского владычества в Палестине, сохранили расположение и Селевкидов, продолжая управлять при новых властителях своими владениями по ту сторону Иордана. Точно так же и другие филархи арабов в Сирии, иранские князья в Азии сохраняли при Селевкидах наследственную власть, управляя своими доменами и распоряжаясь своими людьми. Так, Персида (со столицей в Персеполе) управлялась своими собственными царями, которые «вначале подчинялись македонянам, затем парфянам».[1241]

§ 9. Верхняя Азия

В Верхней Азии Селевкиды, по-видимому, не изменили сколько-нибудь существенно феодальную структуру иранского общества.[1242] Если бы они разрушили ее до основания, то в областях, ранее подчиненных Селевкидам, оказалась бы впоследствии невозможной парфянская система управления, основанная на принципе вассалитета. Дело в том, что ни мегистаны Армении в своих укрепленных замках, ни магнаты, владевшие несколькими селениями в Месопотамии, ни знать Адиабены не были целиком созданы Аршакидами. Весьма вероятно, что туземные отряды дагов, киссиев, карманиев и т. д. приводились в селевкидскую армию и возглавлялись их феодальными вождями. Так было при персидском владычестве, а впоследствии и при парфянах.

Резиденция одного из таких вождей была обнаружена при раскопках в районе Персеполя. Эти предводители — фратедара, «хранители священного огня», — при Селевкидах выпускали даже свою монету.[1243]

В Азии некоторые святилища представляли собой в то же время населенные пункты, управлявшиеся жрецами.[1244] Таким «священным» городом была Борсиппа, возле Вавилона.[1245] Жрец Зевса Абреттенского управлял частью Мисии.[1246] По соседству с Антиохией в Писидии жрец Мена Аскена располагал множеством крепостных и несколькими доменами.[1247] В Элимаиде население группировалось вокруг знаменитых храмов.[1248] Эмеса и Бамбика, по-видимому, находились в подчинении властителей-жрецов.[1249] Во главе итуреев стоял «первосвященник».[1250] Еще в период Римской империи боги в Лидии или Сирии носили эпитеты «царей» или «властителей» тех или иных селений.[1251]

Эти святилища были подчинены суверенитету и полицейской власти царей. За исключением тех, которые имели привилегии, они не располагали правом убежища, их владения подлежали повинности постоя, облагались налогами.[1252] Принцип, по которому все земли принадлежали царю, позволял в случае надобности отбирать жреческое имущество.[1253] Нам известны два примера конфискации недвижимого имущества храмов,[1254] но в то же время три случая возвращения или дарения Селевкидами доменов туземным святилищам.[1255]

Жители Востока не могли даже мысли допустить, что имущество их храмов в случае крайней необходимости может перейти в распоряжение царя. Конфискации священных сокровищ, которые пытались провести или проводили Селевкиды, рассматривались скорее как непростительное святотатство.[1256] Показательна в этом плане хитрость, приписываемая Антиоху IV. Он явился в храм Нанайи под предлогом вступления в брак с богиней, с тем чтобы забрать ее богатства в качестве приданого.[1257]

Цари трансформировали населенные пункты вокруг некоторых святилищ в греческие города. Кастабала и Бамбика превратились в города под именем Гиераполя — «священного» города. В 167 г. до н. э. Иерусалим на четыре года попал в зависимость от колонии эллинистов.[1258] Но в остальном цари, по-видимому, не вносили перемен в администрацию храмов восточных богов. Даже в Байтокайке, т. е. в центре Сирии, в Апамейской сатрапии, доходами с имущества, принадлежавшего храму, распоряжался не царский чиновник, неокор, а жрец, причем назначался он не правительством, а самим богом.[1259] Но в то же время в Вавилоне при Антиохе IV казной Бела ведал царский чиновник, а самаритяне при этом же царе просят специального разрешения, чтобы присвоить наименование их «анонимному» святилищу.[1260]

Все эти факты создают некое общее впечатление, впрочем довольно туманное: Селевкиды тщательно избегали вводить бесполезные новшества. Само собой разумеется, что при селевкидском владычестве статус Бероса, жреца Бела-Мардука, и положение лидийского крестьянина не были одинаковыми. Но скудость сохранившейся документации позволяет уточнить эти общие идеи только для двух областей державы: в Месопотамии и в деревне по сю сторону Тавра. Сейчас насчитывается примерно двести табличек на аккадском языке, содержащих юридические акты селевкидской эпохи. К несчастью, их издание еще находится в стадии подготовки и исследование их очень мало продвинулось. Впрочем, не следует забывать, что почти все эти тексты найдены в святилище Ану в Уруке и относятся к людям, связанным с храмами.