Государство Хорезмшахов-Ануштегинидов, 1097–1231 - [7]
Захватив Мерв, в шаввале того же года (май 1142 г.) Атсыз двинул войска на Нишапур. Здесь его встретили религиозные деятели города и просили хорезмшаха быть милостивым к жителям Нишапура и не производить таких опустошений, какие имели место в Мерве. Хорезмшах дал свое согласие и из селения Аб-и Барйек обратился к нишапурцам со следующим посланием:
«Проникающие всюду прекрасные рассказы о нас еще не достигли той степени, чтобы не быть доступными пониманию и воображению какого-либо создания, когда я направил стопы искренности к престолу владыки и принес на рукоятке [меча] своей доблести и благоволения бразды правления миром и защиты всех людей. Благодаря небесному вращению и божественному предопределению каждый день в нашей судьбе приносит благодеяния. В благодарность за это мы стараемся светом своей справедливости устранить мрак насилия на земле и предоставить место миру в тени своей беспредельной благосклонности. Это мы убрали с дорог вечности наживу [для] правителей, и уничтожили врагов, и сделали наши пиры и сражения источником щедрости и чудес для народа. Одни пользуются нашей лаской, другие пребывают в страхе и стонут. Сегодня же все люди на страницах нашей удачи читаю письмена счастливого небесного предзнаменования и видят в наших действиях и поступках проявление небесных тайн и указаний. А если кто-то со мной не согласен, то следует подумать над обманчивой судьбой и непостоянством дела падишаха мира Санджара. Пока его сердце было с нами едино, знамя его счастливого государства было водружено на самой высшей сфере. Когда же согласие сменилось раздором и он под влиянием женоподобных трусливых советчиков отвернул от нас свое лицо и пустил по ветру и на волю случая наши старинные права и имущество, то небесный свод обрушился, и мы не знаем, к чему теперь его раскаяние, ибо не было у него защитника и друга его государству, подобного мне. Превосходство и могущество наше — не то, что остается в тайне от людей.
Сегодня наши знамена благополучно достигли Аб-и Барйека, а оттуда направятся в окрестности Нишапура. Там знают, что случается повсюду в Хорасане с теми, кто не выступает с изъявлением покорности и повиновения. Наше мнение о жителях, шейхах, знати и всем народе Нишапура положительно. Если они хотят остаться в своих жилищах, не подвергать разрушению свой город и быть повелителями государства, то они должны приложить к этому усилие. Мы направили ходжу ра'иса, чтобы он сообщил об этом повелении и отправил к нам шейхов и знать для заключения соглашения. И в тот же час, когда вы прочтете это мое повеление, вы должны огласить мое имя в хутбе и приступить к чекану монет с моим именем. Если же найдутся те, кто, подобно другим ханам, будет бунтовать, то "мы придем к ним с войсками, против которых им не устоять, и выведем их оттуда униженными, и будут они ничтожны"[58]»[59].
По тексту этого послания получается, что султан Санджар потерпел поражение потому, что пренебрегал поддержкой хорезмшаха, а когда эта поддержка существовала, дела в его империи шли хорошо. Как бы то ни было, хорезмшах Атсыз почувствовал, что поражение Санджара в битве с кара-хитаями в пустыне Катаван было началом конца сельджукского господства в Средней Азии и Хорасане. Поэтому Атсыз, совершая поход на Мерв, Нишапур и другие города Хорасана, вел себя как завоеватель и настаивал на выполнении всех формальных требований, связанных с признанием его полновластным владыкой— султаном. Захватив Нишапур, Атсыз потребовал прекратить упоминание имени султана Санджара в хутбе, заменив его своим.
Погромов в Нишапуре Атсыз не совершал, однако приказал конфисковать имущество у людей Санджара, а оно оказалось немалым. В пятницу 2 зу-л-ка'да 536 г. х. (29 мая 1142 г.) Атсыз заставил огласить в Нишапуре хутбу со своим именем. Однако, когда хатибы провозгласили хутбу, население воспротивилось этому и набросилось на них. Взрыв негодования жителей едва не привел к восстанию, но люди осторожные (зу-р-ра'й ва-л-акл — «обладатели мудрости и разума») обратили внимание жителей города на возможные печальные последствия, и смута утихла.
