Государственность – национальная идея Беларуси - [69]

Выбор национальных символов является еще одним существенным отличием между народами Беларуси и Украины. Беларусь единственная из всех постсоветских республик, кто в выборе национального флага обратился к советской символике (1995 г.)[121], Украина же, напротив, с приходом к власти Кравчука выбрала антисоветскую символику Западной Украины (Галиции) в качестве национальной. С 1992 г. на Украине проводится политика «национализации» истории. Со школьной скамьи украинцам внушаются два основных мифа. Во-первых, «голодомор», т. е. массовое истребление населения голодом, преподносится под видом целенаправленного геноцида украинской нации, в то время как это был геноцид против всех советских крестьян, проживавших на хлебородных землях Союза. Жертвами коллективизации стали не только украинцы, но и русские, казаки, казахи, кавказские народы. Во-вторых, в ранг героев возводятся такие украинские националисты, как Бандера, Шухевич и другие пособники Гитлера, которые сражались на стороне нацистов в рядах Украинской повстанческой армии[122]. Таким образом, для целого поколения, отравленного этими байками, европейская интеграция означает окончательное освобождение от уз с Россией, отождествляемой с СССР.

В то время как в Беларуси нет социального класса «русскоговорящих националистов» (или же он представляет весьма изолированную группу), встречаются молодые образованные люди на юго-востоке Украины, которые называют себя «русскоговорящими украинскими националистами», при этом не причисляя себя к русским. Таким образом, они прямо не говорят, что не являются украинцами, но в то же время не могут полностью соотнести себя с русскими. С такими людьми с зомбированным сознанием невозможно вести диалог, это националисты наполовину, которые болезненно воспринимают противоположную точку зрения.

В Беларуси Лукашенко провел дальновидную политику официального двуязычия, отвергнув идеи «русинизации» и «белорусизации» как националистические, влекущие к национальной розни. Президент отметил, что «если мы перестанем разговаривать по-русски, мы потеряем разум. Если мы разучимся разговаривать по-белорусски – мы перестанем быть нацией». Более того, после событий на Майдане в апреле 2014 г. Лукашенко обратился к тому факту, что русский язык является частью общего культурного поля белорусов, украинцев и русских: «Русский язык – это общее достояние прежде всего трех братских народов: украинцев, белорусов, россиян. Да и других народов, с которыми мы жили в одной стране. Этим самым еще раз хочу подчеркнуть для тех, кто пытается «приватизировать» русский язык. Он наш. Он не российский и не украинский. Он наш. Это живое достояние в том числе белорусов»[123].

Упрек, брошенный белорусам как сохранившим советский менталитет в гораздо большей степени, чем другие постсоветские народы, на самом деле подтверждает как раз обратное: продолжение советского опыта является для белорусского народа спасением, т. к. это способствует развитию нации без потрясений, какие, например, сейчас происходят на западе Украины.

Центрально-европейская

и восточно-европейская идентичность

Еще одним понятием, отличающим постсоветский опыт белорусов и украинцев (в основном, галицийцев), является «центрально-европейская идентичность» последних, определяемая как готовность страны к «интеграции в Европейский Союз». Белорусам же, напротив, из-за их нежелания разорвать отношения с Россией вменяется «слабовыраженная национальная идентичность»[124].

«Центральная Европа» и «Восточная Европа» являются геополитическими понятиями и зависят от сфер влияния, сложившихся в конкретный исторический период. Первое понятие охватывает Западную Европу, и опосредованно через Польшу, включает белорусские и украинские земли. Второе понятие относится к периоду СССР до 1991 г. Центрально-европейская идентичность и восточноевропейская идентичность являются конфликтующими понятиями, ввиду того, что последнее имеет пророссийский подтекст. Белорусские националисты пытаются навязать идею, что экономический союз России и Беларуси превратит последнюю в «банановую республику»[125], чего не произойдет с ориентированной на Европу Украиной. (Тем не менее, реальная ситуация свидетельствует как раз об обратном: олигархическая постсоветская модель украинского государства превратила богатейшую советскую республику в обедневшую колонию, находящуюся в практически полной зависимости от России. Беларусь же, напротив, переживает устойчивый экономический рост, который происходит благодаря интеграции национальной экономики в российский рынок, а после образования Таможенного союза – в евразийский).

Связь с Россией и так называемым Русским миром не ослабляет белорусскую идентичность, а наоборот, укрепляет ее, учитывая, что Россия продолжает придерживаться идеологии об общем культурном поле без националистических или имперских замашек.

Европейская демократия и белорусский авторитаризм

Авторитарный режим Лукашенко в Беларуси, также известный как «восточно-европейский» или «авторитарный султанизм» противопоставляется системе «европейской демократии» и подвергается сильной критике. Отказ от рыночной экономики, демократизации и приватизации («шоковая терапия» реформ Гайдара, проводимых в России в начале 1990-х гг., не получила распространения в Беларуси) воспринимаются как недостатки белорусской политики, препятствующие «созданию легитимной постсоветской нации и государства»