Государевы конюхи - [13]
И первым делом задать вопрос: кому до такой степени помешал трезвый Родька Анофриев, что его непременно опоить следовало? Что такое видел, слышал, знал Родька, чтобы его опаивать?
И дельце, которое за минуту до того казалось дохлым, ожило.
Дворовый кобель Анофриевых Данилку знал, даже не брехнул ни разу. Парень взошел на крыльцо и, вытянувшись, палкой постучал у самого окошечка о резной наличник. Оно было, как и водится, прорублено высоко, без палки не достать.
У Анофриевых было тихо.
— Вань, а Вань! — позвал Данилка.
Ответа не услышал. Неужто спать легли?
А чего бы им и не лечь, ведь стемнело. Не сидеть же при лучине до утра!
Однако свет сквозь затянутое бычьим пузырем оконце пробивался. Еле-еле, почти неуловимо. То ли от луны тусклый отсвет?.. То ли молодая хозяйка, сделав огонек так, что слабее не бывает, дитя баюкает и к двери подойти не желает?
А Ваня?
Уж не заставили ли Ваню таскать дрова для водогрейного очага, что было Данилкиной обязанностью? Непременно заставили, если Данилку дед Акишев с конюшен увел, конюхи поругались-поругались, да его лучшего дружка к делу и приставили…
Данилка уселся на ступеньках крыльца и тяжко вздохнул. Уж так все скверно сложилось — сквернее некуда. И холодно. В такую ночь, гляди, и в добрых сапогах замерзнешь. Стрельцы-то в караул так укутаются — одни носы торчат, видывал Данилка, как они в епанчах поверх тулупов по башенным лестницам карабкаются, смех один. А вот довелось бы кому из них посидеть в морозец на крылечке не в сапогах, а в лаптях, как сейчас Данилка, и сделалось бы им, балованным, тяжко…
Главное, непонятно — куда же теперь податься?
Упрямства в парне сидело столько, что скорее бы замерз, чем вернулся на конюшню, где по его милости уже наверняка стряслась беда — пьяного Родьку взяли за приставы. И более всего не любил Данилка в своих грехах каяться. Лучше по шее схлопотать, чем повиниться! Дед Акишев за ним эту дурь знал и порой нарочно покаяния добивался, да так ни разу и не добился.
Дверь скрипнула. Ваня босиком, в длинной рубахе и, кажется, вовсе без порток, выглянул и показал рукой — сюда, мол.
Данилка в узко приоткрытую, чтобы холода не напустить, дверь живо протиснулся в сенцы. Там еще не было в полную меру тепло, однако и не морозно. Хорошо бы Ваня пустил сюда ночевать, подумал Данилка, тут пара бочат стоит одной доской накрыта, на той бы доске и примоститься, не беда, что коротка. И рогожка наверняка в хозяйстве найдется — укрыться.
Но по шляхетскому своему норову парень не начал беседы с просьбы.
— Садись, — сказал Ваня. — В горницу не зову, парнишка у нас прихворнул, Дуня переполошилась, полон дом старых дур…
Данилка сел на доску.
— Про Родьку знаешь? — спросил.
— Как не знать…
— Вань! А как ты полагаешь — он это или не он?
В сенцах было темно, Данилка не столько увидел, сколько угадал — сидевший рядом Ваня повернул к нему светловолосую голову и поглядел с любопытством.
— А ты? — спросил дружок.
— Я? А вот послушай… — Данилка умостился поудобнее. — Та Устинья от вас через забор живет. А побежала к Крестовоздвиженской обители. Значит, мимо ваших ворот бежала. Дальше чей забор и чьи ворота?
— Лариона Расседлаева, того, у которого осенью гнедой жеребец плечо и руку изъел. Помнишь ли? Сам государь велел выдать на леченье полтину.
— Дальше?
— Дальше Голиковы.
— И у всех хорошие кобели? Которых ночью с цепи спускают?
— Как же не спустить? — удивился Ваня. — Для того и держим!
— А теперь скажи мне, слышал ты, чтобы кобели ночью лаяли, или не слышал?
— Зачем тебе кобелиный лай?
— А затем! — Данилка стал уж сердиться на Ванину непонятливость. — Коли по улице баба бежит, а за ней мужик, то ведь непременно их чей-то пес из-за забора облает! А другие подхватят!
— Какая баба? Господь с тобой! Какой мужик?!?
— Да Устинья же! А за ней — Родька!
— Делать тебе больше нечего, кроме как башку ломать, куда Устинья, царствие ей небесное, побежала, — по-взрослому ворчливо сказал Ваня. — Ты в ярыжки земские, что ли, записался?
— Ваня, ты послушай! Ежели она от своего домишка к Крестовоздвиженской бежала, то ее бы голиковский Полкан так облаял — вся слобода бы всколыхнулась! Васька Кольцов к голиковской Матрене залезть пробовал, он знает! Этот Полкан где-то у самого забора всю ночь живет!
— Тихо ты! — приструнил дружка Ваня. — Будет нам сейчас Полкан…
И мотнул головой на дверь, откуда впрямь могли показаться Дунина мать, или кто из старших сестер, или бабка.
— А когда Артемонка прихворнул? — с умыслом спросил Данилка. — И что с ним приключилось?
— Как раз вчера вечером, как стемнело, крикун напал. Дуня досветла унимала, — не почуяв подвоха, отвечал Ваня.
— И тебе выспаться не дал?
— Какое там выспаться! Я утром, как коней покормили и напоили, в сено закопался, вздремнул.
— Стало быть, кабы псы вдруг все разом залаяли, вы с Дуней бы услыхали?
— Да тебе-то какая печаль?
— А такая печаль, что я подьячему не догадался соврать, что Родька будто бы жеребцов на кобыличью конюшню повел. Откуда я знал, что он, блядин сын, лежит пьянешенек? А Бухвостов, собака косая, и рад шум поднять!
Ваня дружка хорошо знал. Если Данилка так вот злобствовал, это могло означать и тщательно скрываемый от самого себя страх.
Первый роман из цикла «Архаровцы». Начальное десятилетие правления Екатерины Великой завершилось московскими бунтами. Дворцовая роскошь и расцвет наук ничуть не смягчали нравов простого народа. Не только бунтари, но и воровские шайки чувствовали себя в старой столице вольготно - до тех пор, пока императрица не поручила наведение порядка молодому офицеру Николаю Архарову…
Второй роман из цикла «Архаровцы». Николай Архаров и его молодцы должны в кратчайшие сроки отыскать в Москве банду карточных шулеров, открывших подпольное игральное заведение…
Третий роман из цикла «Архаровцы». На Москве неспокойно. Бродят слухи, что бунтовщик Емельян Пугачев, объявивший себя императором Петром III, со дня на день нагрянет в старую столицу. Часть аристократии и духовенства уже готова примкнуть к самозванцу. И, конечно, ситуацией пытаются воспользоваться московские воры во главе со знаменитым Ванькой Каином. Навести порядок способны только люди обер-полицмейстера Архарова…
Этот национальный герой вдохновил композитора Глинку на бессмертную оперу, Государственную Думу - на учреждение нового праздника, а известную писательницу - на НФ-рассказ.
После того как на престол взошла Екатерина II, любимый полк Петра III, состоящий из немцев-голштинцев, был расформирован, но несколько офицеров осталось в Санкт-Петербурге. Возник заговор – голштинцы собрались убить императрицу. Место для подготовки покушения выбрано с расчетом – поблизости от имения графа Орлова-Чесменского, по общему мнению обиженного на императрицу за свою отставку. Если что-то пойдет не так – виновным окажется он… Узнав, что замышляется неладное, московский обер-полицмейстер Архаров посылает своих испытанных агентов вести розыск…
Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.
Чем закончились знаменитые "эксы" большевиков в начале ХХ века? И закончились ли они? В чём должны были признаться "старые большевики" в застенках Лубянки? Почему Рихарда Зорге объявили в США военным преступником? Что искали советские разведчики в самом сердце Третьего Рейха? Что ищет, сидящий в ГУЛаге авторитетный уголовник Корней Симоненко?Читайте об этом в сенсационном детективном романе Сергей ТАРО "Крест Сталина", написанном в жанре Альтернативной истории.
Действие рассказа происходит в начале века. Перед читателем проходит череда подозреваемых, многие из которых были врагами убитого. События в рассказе развиваются так, что одно преступление, как по цепочке, тянет за собой другое. Но нетерпеливого читателя в конце рассказа ждет необычная развязка. Главное действующее лицо рассказа – это талантливый и бесхитростный сыщик Патмосов Алексей Романович, который мастерски расследует невероятно запутанные дела. Прототипом этому персонажу, видимо, послужил светило петербургского сыска – знаменитый Путилин.
Первый авантюрно-приключенческий роман русского национального среднего класса...
Лондон, 1889 год. Оскар Уайльд — знаменитый поэт и драматург, остроумный рассказчик, перед талантом которого преклоняется вся Европа. Однажды Оскар Уайльд обнаруживает в темной и душной комнате, в свете свечи обнаженное тело шестнадцатилетнего юноши Билли Вуда. Уайльд не может забыть об этом жестоком убийстве и вместе со своим другом Артуром Конаном Дойлом принимается за расследование преступления. Оскар Уайльд обладает талантом детектива и вхож в самые разные круги викторианского Лондона: от богемного полусвета до криминальных сообществ, что в дальнейшем сыграет решающую роль в раскрытии серии необъяснимых преступлений.В классическом детективе с мастерски закрученным сюжетом блестяще воссоздана атмосфера Лондона конца XIX века, а также талантливо и остроумно «воскрешен» сам Оскар Уайльд — одна из величайших личностей викторианской эпохи.
Год 1896-й. Книготорговец и самый хитроумный в Париже сыщик Виктор Легри принимает решение: он больше не будет заниматься расследованиями… Но когда обнаруживает свою знакомую старьевщицу повешенной, желание найти убийцу берет верх. Накануне днем эта дама передала ему некий предмет, и Виктор уверен, что он как-то связан с ее смертью, как, впрочем, и скульптура, удивительно напоминающая мумию…
Философия — против Смерти.Гениальный разум — против разума преступного.Великий Иммануил Кант — в поисках таинственного убийцы.Маленький, тихий Кенигсберг потрясен серией загадочных, жестоких убийств, расследовать которые явно не под силу молодому судье Ханно Стиффениису, вынужденному просить о помощи великого философа.Кант, расценивающий расследование как увлекательную игру, соглашается выступить в роли детектива-любителя.Однако постепенно ставки в игре все возрастают.А убийца по-прежнему опережает судью и философа на шаг…
Жила-была, не тужила девица-золотошвейка Аленка, в подругах-наперсницах ходила у самой царицы Евдокии. Но не ведала красавица о том, что прокляли ее еще в утробе материнской! И проклятие то грозит не только ей, но и всем ее близким и дорогим людям.Чтобы спасти свою жизнь, исправить злую судьбу царственной подруги, пришлось Аленке пройти огни и воды — стать колдуньей могучей, повелевающей стихиями и душами человеческими. Но нет предела темной, окаянной силе!
В тот момент, когда мы встречаемся, я знаю, что эта девушка всё, что я когда-либо хотел. И когда она рассказывает мне о своих фантазиях... нет ничего, что помешало бы мне воплотить их в жизнь. Мы решаем сыграть с ней в одну очень увлекательную ролевую игру... она жена, а я папочка и глава счастливого семейства. В конце концов, я исполняю фантазию моей «жены» девственницы, но единожды вкусив столь спелое и аппетитное тело, я не могу остановиться. Мы разделяем одну незабываемую ночь и планируем ещё много..