Государева охота - [112]
Наружу вырвался клуб пара, а в комнате вмиг сделалось прохладнее.
— Ого! — тихо засмеялся Петр. — Хорошо как! Нет... — Голос его вдруг упал. — Нет, студено. Закрывайте.
Лопухин с силой захлопнул окно.
— Степан Васильевич весьма послушен воле вашего величества, — усмехнулся Остерман. — А теперь, пока не воротился доктор и не начал бранить нас за непослушание, примите-ка лекарство.
— Лучше бы мозельского али пива, — пробормотал юноша, которому до смерти надоело горькое питье, которым его потчевали.
— Думаю, Степану Васильевичу и сейчас ничего не останется, как подчиниться, — сговорчиво кивнул Остерман.
Он отвернулся от постели и вынул из кармана на груди плоский розовый флакон с золотой пробкой. Подал его Лопухину, стараясь, чтобы больной ничего не видел. Впрочем, император лежал с закрытыми глазами и думал, что зря он, наверное, надышался этого студеного январского воздуха. Как бы те было худа!
— Довольно будет пяти капель, — сказал Остерман. — Вполне довольно.
Лопухин прошел за ширму, где стоял столик со склянками. Небрежным движением сдвинул их, освобождая место для стакана. Налил туда вина из высокой узкогорлой бутылки, нажал на золотую крышечку и резко повернул ее против часовой стрелки. Наклонил над стаканом флакон и вылил туда пять капель темной, пряно пахнущей жидкости.
Собственно, там и оставалось-то всего лишь пять капель. Но и этого вполне хватило, чтобы Россия лишилась своего государя...
Наутро сыпь в ужасающих размерах высыпала в горле и в носу больного. Жар настолько усилился, что никто теперь не сомневался в страшном исходе.
18 января Алексей Григорьевич Долгорукий, осунувшийся, мрачный, на себя непохожий, приехал в Лефортовский дворец, отыскал сына и спросил:
— Где у тебя духовные?
— Здесь, — князь Иван похлопал себя по груди.
— Показывал кому?
— Христос с вами, батюшка. Его императорское величество без памяти лежит.
— Ладно, — буркнул Алексей Григорьевич. — Давай сюда, чтобы тех духовных никто не увидел и не попались бы они никому в руки.
Князь Иван сунул отцу оба списка.
За спиной раздались шаги. Долгорукие воровато оглянулись. Генерал-майор Кейт, прямой, спокойный, прошествовал мимо них, направляясь к опочивальне государя. Все знали, что Остерман иногда выходит от больного и о чем-то совещается с Кейтом.
— Чего им тут надо, воронью иноземному? — проворчал Алексей Григорьевич и устало добавил: — Ох, завтра число какое, помнишь? 19 января. Завтра бы венчались они, но, видно... Ладно, прощай, Ванька. Поехал я домой. А ты тут еще побудь. Вдруг да смилуется Господь...
Но Господь не смиловался над больным мальчиком. Состояние здоровья государя было признано окончательно безнадежным. Его причастили Святых Тайн, и три архиерея совершили над ним таинство елеосвящения.
Остерман стоял у изголовья неотступно, умирающий беспрестанно звал его по имени, словно просил о чем-то. О чем?..
В ночь на 19 января наступила агония. Во втором часу ночи Петр вдруг приподнялся на постели, крикнул:
— Запрягайте сани, я еду к сестре!
Откинулся на подушки и испустил дух.
Услышав об этом, Иван Долгорукий пробежал по дворцу с обнаженной саблею в руке, крича: «Да здравствует императрица Екатерина!» Не встретив ни в ком поддержки, он воротился домой и приказал отцу сжечь оба списка завещания.
Январь 1730 года
Из донесений герцога де Лириа архиепископу Амиде. Конфиденциально:
"Ваше преосвященство, один купец отправляется в Данциг, и я пользуюсь этим случаем, чтобы сообщить королю нашему государю о несчастии, причиненном этой монархии преждевременной смертью царя, который скончался ныне в полчаса второго пополуночи. Его преемницей уже провозглашена вдова — герцогиня Курляндская, к которой с этим важным известием уже послан князь Василий Долгорукий, министр Верховного совета.
Я хотел тотчас же послать с этим известием курьера, но мне не дали ни почтовых лошадей, ни паспорта, как это сделали и с Братиславом. То и другое нам обещали дать через три дня, и тогда сказанный курьер отправится с подробным известием обо всем. Между тем я счел нужным написать вам это письмо в том предположении, что, может быть, купцу удастся проехать русские владения и его величество король скорее получит столь важное известие".
Эпилог
В феврале 1730 года на русский престол взошла императрица Анна Иоанновна. Ее кандидатуру предложил (по совету барона Остермана) самый влиятельный член Верховного тайного совета князь Дмитрий Голицын, уверенный, что Анна, из желания царствовать, согласится на некоторые «кондиции», ограничивающие ее самодержавную власть. Однако 28 февраля Анна разорвала «кондиции» и объявила себя самодержавной императрицей. Уже 4 марта она уничтожила Верховный тайный совет и восстановила Правительствующий сенат.
Анна Иоанновна не была подготовлена к роли, которую ей пришлось сыграть на российской сцене. Она предпочитала предоставить реальную власть людям, которым могла доверять всецело, как своим единоверцам. Внешняя политика во время ее царствования находилась в ведении барона Остермана, делами церковными руководил Феофан Прокопович, войсками начальствовали Миних и Ласси, внутренними делами управлял Бирон...
«Русская кузина», Марина Бахметева, появившаяся ни с того ни с сего в замке английского лорда Десмонда Маккола, мало кому пришлась по душе. Пуще всех сторонится ее сам хозяин. Никому и в голову прийти не может, что Марина – никакая не кузина ему, а венчанная жена, однако брак их свершился при таких странных обстоятельствах, что молодые люди его тщательно скрывают… как скрывают даже от себя любовь, владеющую их сердцами. Интриги, колдовство, предательство, роковые тайны, коварство опутывают Марину и Десмонда со всех сторон.
Говорят, что браки совершаются на небесах! Но разве это относится к венценосным женихам и невестам, которые знакомились лишь накануне венчания? Их, государей и правителей больших и маленьких стран, ждала всенародная любовь и поклонение. Но права на свою собственную любовь они не имели… Приходилось обзаводиться тайными и официальными фаворитами, появляясь со своей «второй половиной» лишь на официальных приемах Но иногда повенчанные царственные персоны влюблялись друг в друга, и тогда их союз становился поэтическим преданием, счастливой сказкой Королева Франции Анна Ярославна и ее муж Генрих I, Мария Темрюковна и Иван Грозный.
Красавице Маргарите Говоровой повезло – она дождалась своего мужа с войны! Но радость встречи омрачил ребенок, которого привез Михаил. Лиля, дочь его походно-полевой жены, будет теперь жить в их доме. Да, умеют мужчины думать только о себе… К такому выводу пришла Маргарита, когда в ее доме, в роли прислуги, появилась та самая Тася. Которая, оказывается, не погибла при бомбежке – как считал до сих пор влюбленный в Тасю Михаил Говоров…
Джеймс летел в страну своих предков, чтобы почтить память возлюбленной с красивым русским именем – Соня… Но, войдя во двор ее дома и увидев любимую живой и невредимой, он почувствовал, что его здорово провели. Брачная мошенница?! Подлый обман?! А как иначе объяснить известие о внезапной смерти девушки, пришедшее два года назад?! Тревожный ход мыслей нарушили два типа, стремительно вошедшие в подъезд за Соней. Уловив обрывки разговора, Джеймс понял, что вот-вот станет свидетелем преступления. И он решительно шагнул в полумрак подъезда…
Дети погибших при странных обстоятельствах советских колдунов Егоровых выжили. Судьба разбросала их по разным городам страны. Этих обладающих сверхъестественными способностями мальчика и девочку ищет тот, кто предал их родителей. А также шпионы Аненербе, ведь идет война с фашистской Германией. Помимо того, что их способности каждая сторона планирует использовать по-своему, есть и пропавший дневник отца Егоровых, о котором его потомки не могут не знать. Завладеть этим артефактом – значит получить доступ к величайшей тайне… Ранее книга выходила под названием «Последний приют призрака» и псевдонимом Е.
После древнего обряда поклонения луне неодолимая сила влечет друг к другу дочь русского торговца Бушуева Вареньку и молодого путешественника Василия Аверинцева. Немалую роль играет в этом экзотический пряный воздух Индии. Однако молодые люди боятся дать волю своей страсти… Что, если это всего лишь дурман, морок — месть дерзким чужакам, рискнувшим взглянуть в лицо Запретному…
Англия, 1256 год. В жилах Генриха и его сестры Жюльетт течет кровь благородного Ричарда Львиное Сердце. Однако поразительное сходство с могущественным предком становится проклятьем. Чудом спасшись от мести принца Уэльского, Генрих получает от барона Шарля предложение взять в жены его прекрасную дочь Кэтрин. Тем временем Жюльетт попадает в сети дворцовых интриг. Принц Уэльский желает сделать Жюльетт своей фавориткой, даже против ее воли… Враги потомков королевской крови сильны и коварны. Но наследников замка Лейк-Касл ничто не остановит.
Валентина Лефевр была дочерью французского офицера, обосновавшегося на Мартинике в незапамятные времена, еще до ее рождения. Мать умерла, дав девочке жизнь, так что Валентина совсем ее не помнила. Жак Лефевр был больше приучен к командованию солдатами, чем к воспитанию дочери. Он обращался с ней, как с игрушкой, боясь сломать, но не зная, что с ней делать. Задаривал ее подарками, но никогда в достаточной мере не занимался ее воспитанием, переложив это занятие на плечи своих сестер. Умерев два года назад, Жак Лефевр оставил дочь на их попечение, чем совсем не удивил ни Валентину, ни теток, которые видели девочку гораздо чаще, чем родной отец.
Полагаете, желания сбываются только в сказках и принцы на дороге не валяются? Эдит думала так же, бредя по широкому тракту навстречу Англии и браку по расчету.«Уверена, найдется среди английских дворян романтичный дурачок, который поверит в мою слезливую историю и, не долго думая, обзаведется молодой очаровательной женой-француженкой. Скажете, цинично? Так ведь и жизнь не сказка о невинных девах и благородных рыцарях. Вот если судьба возьмет да и бросит к моим ногам принца, тогда я признаю, что ошибалась, но что-то мне подсказывает…Тут ветви густого придорожного кустарника подозрительно зашумели, и прямо передо мной в дорожную пыль вывалился потрепанный человек…».
Но и без этого характер мисс Гарднер был далеко не сахарным. Об этом с успехом говорил ее твердый подбородок, прозрачно намекая на ее потрясающее упрямство, капризность и общую вздорность нрава. Спорить с ней опасался даже сам генерал, поскольку в этих спорах он неизменно проигрывал с самым разгромным счетом. Но лучше всего о характере Аннабэл говорило ее детское прозвище, которое прилипло к ней намертво. По имени ее давно не называли не только родственники, но и знакомые, посчитав, что если имя отражает ее ангельскую внешность, то прозвище метко указывает на ее нрав.
В двенадцатый том собрания сочинений вошли два независимых романа и повесть, относящаяся к циклу «Аллан Квотермейн».
Вильхельм Мельбург привык ходить по лезвию ножа, каждый день рисковать собственной жизнью ради дела,которому служит уже много лет. Но чувство, вспыхнувшее помимо воли, вопреки всему, в холодных застенках СС заставляет забыть о благоразумии и осторожности. .