Государь - [137]
Члены Двадцати Домов потрясенно ахнули; даже Арива выглядела удивленной этой нехарактерной для канцлера вспышкой.
– Кстати, герцог Амптра, – беззаботно продолжал Оркид, обращаясь к другому представителю знати, – ваш сын цел и невредим и ждет вас дома.
– Гален? Он вернулся?
– Что такое, Оркид? – потребовала объяснений Арива.
– Галену и уцелевшим рыцарям разрешили беспрепятственно выехать из Чандры в Кендру. Они прибыли как раз перед этим заседанием. И привезли с собой королеву Чариону.
– Почему их немедленно не пригласили сюда?
– Я подумал, что лучше будет дать им возможность отдохнуть. Они очень устали, и у них не было ничего, кроме той одежды, в которой они приехали.
– Они привезли что-нибудь с собой? – спросила Арива. – Письмо или официальное заявление от Томара?
– Письмо, – осторожно ответил Оркид. – В нем не содержалось ничего, кроме лжи и клеветы. – Глаза его коротко вспыхнули. – На вас, моя королева. Я в гневе сжег его.
– Оркид?
– Сожалею, ваше величество. Я знаю, что поступил неправильно…
– Очень неправильно, – бросила она. В голосе ее не слышалось гнева, но это сделало осуждение Оркида еще более суровым. – Такое письмо обеспечило бы запись в истории, свидетельствующую, что наше дело справедливое.
Он склонил голову.
– Теперь я понимаю это, ваше величество, и прошу у вас и совета прощения за свою недальновидность.
Арива внимательно посмотрела на канцлера.
– Сейчас нам нужно обсудить другие вопросы.
– Например, защиту города, – сказал с противоположного конца стола маршал. – Просто на случай, если Великая Армия не сумеет остановить принца Линана.
Олио увидел, как на лицах многих членов совета промелькнул страх.
– Мы можем для начала перевести на гарнизонную службу здесь некоторые еще только направляющиеся в Чандру части, – продолжал маршал.
– Нет, – быстро возразила Арива. – Великая Армия по-прежнему остается наилучшей защитой Кендры, и не имеет смысла ослаблять ее. У нас есть королевская гвардия, все еще состоящая из самых лучших солдат в Тиире. Безопасность Кендры будет обеспечена. – Она встретилась взглядом со всеми представителями города. – И я рассчитываю на всех вас по части донесения этой мысли до жителей города.
Вокруг стола пробежал ропот согласия, и началось обсуждение того, как лучше всего подготовить Кендру к возможной осаде. Олио внес свою лепту, предложив дать ему при содействии Эдейтора Фэнхоу и примаса учредить приюты и лазареты. Идею приняли тепло, но затем, когда обсуждение перешло на строительство стены и развертывание войск, он оказался не в состоянии добавить много. Он заметил, что и Оркид не внес большого вклада; его, похоже, что-то отвлекало и нервировало, а и то, и другое было совершенно для него нехарактерно. Другой сюрприз преподнес примас. Про него нельзя было сказать, будто его что-то отвлекало – он производил впечатление человека, занятого совершенно иным, и сидящий рядом с ним бедный отец Роун нервничал и явно чувствовал себя не в своей тарелке. Неужели Поула настолько потрясла новость об измене Томара? Олио считал Поула человеком более сдержанным; он видел, как Арива иной раз украдкой бросала взгляды в сторону двух священнослужителей, явно ожидая от примаса выступления по нескольким поднятым вопросам.
– Примас? – наконец напрямик обратилась к нему Арива. – Не хотите ли вы что-нибудь добавить к этому обсуждению?
Взгляд Поула медленно сфокусировались на королеве.
– Нет, ваше величество. По этому пункту мне нечего сказать.
А затем его глаза, казалось, снова остекленели.
– Э-э… – Роун с трудом сглотнул. – По моему, Его милость полностью поддерживает предложение принца Олио учредить приюты и другие места для лечения раненых, которые могут… гм… появиться в городе в ходе длительной… э-э… осады.
Арива медленно кивнула.
– Вижу, – промолвила она и продолжила заседание.
Тем вечером Арива провела две аудиенции в своих личных покоях. Первая была с Оркидом.
– Мне как-то трудно поверить, что вы уничтожили письмо от Томара, – сказала она ему.
Оркид не мог встретиться с ней взглядом.
– Знаю, это непростительно, – повинился он, часто кланяясь, словно какой-нибудь крестьянин-проситель из глубинки. – Мое единственное оправдание в том, что его невоздержанные слова зажгли во мне гнев. Вы знаете мою приверженность вам.
– И поэтому ты сжег письмо, – сухо добавила она.
– Ваше величество…
– Непохоже на Томара проявлять в чем-то невоздержанность. Он всегда казался мне человеком уравновешенным, рассудительным.
– Какой же уравновешенный и рассудительный человек мог изменить своему монарху?
– Я надеялась узнать это из письма.
– В нем были только пустые слова. Полные злобы. Ненависти.
– Тем не менее письмо прислали МНЕ.
– Я сожалею, что уже ничего не могу поделать.
– Разумеется, можешь. У нас ведь есть еще несколько голубей Томара?
Оркид сглотнул. Он знал, к чему это ведет.
– Оркид?
– Не уверен. Мне надо справиться у голубятника.
Арива пристально посмотрела на канцлера.
– Как могло случиться, что у него нет по крайней мере одного?
Оркид пожал плечами.
– Не могу говорить за него, ваше величество…
– Я и не прошу вас говорить за него. В любом случае, если есть голубь, мы отправим послание Томару с просьбой послать нам еще одну копию своего письма.
