Гостомысл - [4]
Посредине комнаты тлел очаг, дым от очага поднимался вверх, а дальше уходил через отверстие в крыше. Огонь от очага едва освещал большую комнату, украшенную тяжелыми бордовыми тканями. На столах и полках поблескивали золотые кубки и чаши.
Но ворвавшихся в комнату людей в этот момент золото не интересовало. Они бросились к большой кровати под шелковым балдахином, распахнули его и стали яростно рубить лежащее под одеялом тело.
Когда они нанесли первый град смертоносных ударов, в комнату неожиданно вошли воины в латах.
От множества факелов в комнате стало светло точно днем.
Воины окружили нападающих, приставив к их груди копья. Правда Готлиба заслонил своим телом Харальд.
Харальд широкоплеч. У него квадратное, с обветренной до бурой красноты кожей лицо. На левой щеке заметен длинный белый шрам. На подбородке короткая рыжая, точно из медной проволоки, борода. Длинные висящие усы. Он был лыс, но этот недостаток сейчас скрывал остроконечный шлем.
Однако еще секунда — и Харальд, и Готлиб, и их люди будут убиты.
Видя это, Готлиб открыл лицо.
Это был молодой человек тридцати лет с длинными молочно-белыми шелковистыми волосами. Он был худощав. Лицо его было бледное, возможно от волнения. Черты лица тонкие, нежные. Бесцветные глаза из-под шлема смотрели с холодной жесткостью.
Он смело вышел из-за спины Харальда, ударил мечом по приставленному к его груди наконечнику копья.
— Опустите оружие! — приказал он и с недвусмысленной угрозой спросил: — Как смеете нападать на своего государя?!
— Наш конунг — Годофрид! — сказал старший над воинами.
Готлиб показал мечом на иссеченную кровать и, не разжимая плотно сжатых губ, сатанински захохотал:
— Годофрид мертв. Он никогда не был законным конунгом Дании.
Старший над воинами молчал, и Готлиб гордо объявил:
— Я теперь конунг! Сложите оружие! Кто не сложит оружие, тот умрет!
Старший над воинами продолжал молчать, но в дело вмешался новый человек.
Это был широкоплечий молодой человек в красном плаще. Он вошел в дверь и, окинув комнату быстрым взглядом, с нескрываемой иронией громко проговорил:
— Ты ошибаешься, братец, я все еще жив, и датский конунг все так же я.
Готлиб ошеломленно замер.
— Обезоружить их! — приказал Годофрид.
Воины угрожающе приблизили копья.
— Что это? — растерянно спросил Готлиб, указывая мечом на новую фигуру.
— Это — я, конунг Годофрид! — сказал Годофрид.
— Ты убит. На ложе лежит твое тело, пронзенное нашими мечами. Неужели, как и утверждают христиане, мертвые и в самом деле воскресают? — трясущимися от ужаса губами промолвил Готлиб.
— Я жив, — сказал Годофрид. — И даже живее тебя. Складывай оружие, если хочешь жить!
— Если мертвые оживают, то живым деваться некуда... Боги против меня... никто не может изменить волю богов. — растерянно бормотал Готлиб.
— Я жив, и ты, Готлиб, всего лишь попал в мышеловку, как голодная крыса! — весело проговорил Годофрид.
Годофрид смело подошел к Готлибу и пристально уставился прямо ему в лицо.
— Прости, брат, — сказал он. — Я знал, что ты не успокоишься, и обязательно постараешься убить меня, а потому устроил тебе небольшой сюрприз — я велел своим людям сказать тебе, что они помогут тебе убить меня. Знаешь, это как волка — приманить на привязанного козленка. А на моем ложе всего лишь чучело, набитое соломой.
Годофрид положил Готлибу руку на плечо и сказал:
— А знаешь, брат все оказалось очень весело. Ты попался на солому!
Готлиб, с презрительной гримасой на лице, стряхнул руку Годофрида с плеча.
— Меня предали. Радуйся. Теперь ты можешь убить меня. Я в твоей власти. Но законный наследник датского трона все равно — я!
Годофрид рассмеялся:
— Брат, ты находишься в каком-то странном сне, и тебе снится, что ты наследник датского трона. Проснись — на самом деле ты давно не наследник трона. Отец мне передал датский трон. Я понимаю, что ты не хочешь смириться с этим. Ты говоришь, что ты сын княжны, а я всего лишь сын рабыни. Однако отец любил мою мать, а не твою. А это важнее всего.
Готлиб оттолкнул плечом воинов прошел к разворошенному ложу, сел, снял шлем и положил меч рядом.
— Убивай королевского сына! Сын рабыни! Пусть и любимой. Я смерти не боюсь, — проговорил он гордо.
Годофрид пожал плечами и сказал:
— Да не буду я тебя убивать! Зачем мне это? Чтобы говорили, что я убил своего брата? Чтобы все думали, что ты и в самом деле законный наследник датского трона? Ну уж — нет!
В глазах Готлиба появилась растерянность, затем он вспомнил о пытках, которые он не раз сам применял, и в его побелевших глазах появился страх.
— Что ты хочешь сделать со мной? — спросил он дрогнувшим голосом.
Годофрид прошелся пару раз в задумчивости перед кроватью, затем, остановившись, проговорил:
— Готлиб, я могу тебя убить, но не хочу, — ты хочешь убить меня, но не можешь. Я хорошо знаю тебя, — ты не успокоишься, пока не убьешь меня. Быть королем тяжкая ноша — конунг часто должен делать то, чего он не хочет, но что необходимо для пользы государства. Вот и выходит, что я должен сделать то, чего не хочу — убить тебя.
Готлиб резко встал.
— Не тяни время, делай свое подлое дело!
Годофрид вздохнул и заговорил:
В районе современного Цимлянска, на правом высоком берегу Дона, откуда открывается вид на многие километры вниз и вверх по течению, возвышаются остатки красивейшей белокаменной крепости.В начале IX века здесь, где бурный Дон делал излучину и становился мелководным, проходил Великий шёлковый путь. Охраняли переправу и взимали пошлину амазонки. На Руси их называли поляницы. Царство амазонок находилось на узкой полосе от Северского Донца до Волги между могущественным Хазарским каганатом и славянскими племенами.В 804 году хазары, узнав о гибели великого словенского князя Буревоя, пошли войной на славян.
Конец IX века. Умер великий князь Святослав. Его наследником стал старший сын Ярополк. Но младший брат Владимир, рожденный от рабыни, прибегнув к обману, убил законного правителя и взял его беременную жену в наложницы. Даже по тем грубым временам поступок Владимира выглядел слишком аморально. Спустя некоторое время родился сын Ярополка Святополк. Чтобы успокоить дружинников и бояр, Владимир вынужден был объявить Святополка своим сыном. Но Святополк оказался старше родных сыновей Владимира и потому имел полное законное право на отцовский стол...
Весна 805 года. Изгнанный из Словенска морской разбойник Готлиб останавливается на острове в устье Невы. Неудача расколола его войско, и норманны избирают нового вождя. Пытаясь вернуть власть, Готлиб объявляет о новом походе на словен.У Гостомысла также не все идет гладко. Словенские старшины сомневаются в его способности защитить племя. Чтобы переубедить их, Гостомысл, воспользовавшись поддержкой карельского князя Вяйнемяйненна, отправляется в поход на разбойников. Добившись признания старшин, Гостомысл покоряет Руссу.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.