Гостомысл - [2]

Шрифт
Интервал

— Какой ты кровожадный, Готлиб, — хочешь убить своего брата! — громыхает хохотом Харальд.

Где-то залаяла собака.

— Заткнись, Харальд! Твой голос поднимет охрану раньше времени, — осекает беспечного Харальда Готлиб. И тихим каменным голосом добавляет: — Молчи, Харальд! Молчи и потому, что мой отец конунг Дании Гальфдак, сын конунга Геральда Боевой Клык, отцом которого был конунг Ивар Многославный, был подло убит грязным щенком Годофридом.

— Ивар Многославный тоже был убит своим сыном — Геральдом Боевой клык, а Геральд был убит своим сыном, твоим отцом.

— Так что ничего нового не произошло, все лишь повторилось. Так что это уже добрая традиция, — с едва уловимым сарказмом напоминает Харальд.

Готлиб замечает это, и едва сдерживая себя, возражает с такой же язвительностью:

— Мой простодушный друг, ты ошибаешься, — случилось! Случилось самое ужасное — трон Дании подло захватил выродок рабыни. Между тем его мать рабыня, а моя мать — княжна. Поэтому по праву королевский трон должен принадлежать мне!

— Твоя мать — оборитская княжна, — говорит Харальд, намекая на то, что в жилах Готлиба течет славянская кровь.

Готлиб понял его намек: мать Готлиба была княжной, но оборитской, а мать же Годофрида, хотя и была рабыней, однако происходила из семьи чистокровных данов.

Рабыня чистой датской крови выше варварской княжны. Поэтому вопрос о том, кто из сыновей Гальфдака имеет больше прав на датский трон, для многих спорный.

Непочтительный намек Харальда на происхождение Готлиба возбудил в его уме подозрение, что Харальд замышляет недоброе против него.

Сначала это подозрение показалось Готлибу вздорным.

Харальд был его воеводой так долго, что он уже и не помнил, когда и как Харальд стал его первым помощником. В походах они ели и спали вместе, а в сражениях стояли рядом и не раз спасали жизни друг другу. И все, что имел Готлиб, он имел благодаря Харальду. Поэтому Готлиб доверял Харальду, как самому себе.

«Но предают те, кому больше всего доверяют»! — охладил себя Готлиб.

Связав жизнь с жизнью Готлиба, Харальд стал злейшим врагом нового конунга, и тот первым же указом лишил Харальда земель и имущества, и превратил его в вечно скитающегося изгоя.

Только предав Готлиба в руки его врага, Харальд мог все вернуть. Сейчас представлялся самый удачный случай сделать это. Готлиб подумал, что он, на месте Харальда, наверно, именно так и поступил бы.

Готлиб пытливо вглядывается в лицо Харальда и замечает в висящих усах едва заметную усмешку.

Догадавшись, что Харальд умышленно злит его, опасаясь, что он в самый решительный момент испугается и откажется от опасного предприятия, Готлиб пообещал:

— Я, Харальд, за твои проделки однажды тебе голову разобью!

— Молчу.

Харальд стирает усмешку с губ.

— Правильно, потому что сейчас не время ссориться тем, чья жизнь висит на одном волоске, — сказал Готлиб.

Над лесом пронесся тягучий крик совы, и люди замолчали, прислушиваясь к шелесту ветра. Через минуту крик повторился.

— Это знак! — глухо, словно из-под воды, проговорил Готлиб и опустил узкую кисть руки на рукоять меча.

— Да, пора нам идти, — сказал Харальд и, обернувшись в сторону леса, тихо позвал: — Эй, идите сюда!

Из леса вышли еще люди в таких же темных плащах. Их было десятка два. Они окружили тесным кругом Готлиба и Харальда.

Готлиб дал им последние указания:

— Наш человек откроет нам тайную дверь в замок. Когда войдем, все вместе, не разделяясь, идем в спальню конунга. Всех, кто попадется по пути, без всякой жалости убивайте, будь это женщина или мужчина. В спальне убиваем всех, кого обнаружим.

— А если это будет конунг? — послышался вопрос.

Готлиб зло прорычал:

— Датский конунг — я! Остальные все — преступники и самозванцы! А потому — сначала убивайте, потом разбирайтесь.

— И женщин?

— Я же сказал — всех! — с яростью крикнул Готлиб.

Где-то снова неуверенно тявкнула собака.

— Проклятье! — вполголоса выругался Готлиб. — Мы так охрану в замке раньше времени переполошим.

— И в самом деле, хватит спорить, а то уже светает, — проговорил Харальд.

— Пошли! — сказал Готлиб и двинулся по полю в сторону слабых огоньков. От зимних дождей земля превратилась в липкое болото, приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы вытащить из ненасытной грязи ногу, и потому через полусотню шагов люди начали падать от усталости.

Но никто и не подумал вернуться назад, потому что в эту ночь представился тот долгожданный и, может быть, единственный шанс, когда они могли осуществить задуманное.

Когда конунг Дании Гальфдак, отец Готлиба, получил известие, что норвежцы и свей ограбили земли в Англии и Ирландии, он сразу оценил важность произошедшего — властители юго-западных земель ослабли и не могли больше сопротивляться пришельцам. Поэтому Гальфдак решил не упускать удобную возможность пополнить свою казну.

Кроме того, походы на западные земли могли разрешить еще более важную и опасную проблему: после нескольких неурожайных лет в Дании появилось слишком много нищих и голодных. Чтобы выжить, они стали грабить всех, кто им попадался на пути. Из-за расплодившихся разбойников стало опасно не только передвигаться по дорогам, но и жить за пределами каменных стен городов. Никакие предпринятые меры, в том числе жестокие казни, дело не исправляли. Оставалось одно — отправить разбойников грабить чужие земли, подальше от Дании.


Еще от автора Александр Дмитриевич Майборода
Последняя амазонка

В районе современного Цимлянска, на правом высоком берегу Дона, откуда открывается вид на многие километры вниз и вверх по течению, возвышаются остатки красивейшей белокаменной крепости.В начале IX века здесь, где бурный Дон делал излучину и становился мелководным, проходил Великий шёлковый путь. Охраняли переправу и взимали пошлину амазонки. На Руси их называли поляницы. Царство амазонок находилось на узкой полосе от Северского Донца до Волги между могущественным Хазарским каганатом и славянскими племенами.В 804 году хазары, узнав о гибели великого словенского князя Буревоя, пошли войной на славян.


Святополк Окаянный

Конец IX века. Умер великий князь Святослав. Его наследником стал старший сын Ярополк. Но младший брат Владимир, рожденный от рабыни, прибегнув к обману, убил законного правителя и взял его беременную жену в наложницы. Даже по тем грубым временам поступок Владимира выглядел слишком аморально. Спустя некоторое время родился сын Ярополка Святополк. Чтобы успокоить дружинников и бояр, Владимир вынужден был объявить Святополка своим сыном. Но Святополк оказался старше родных сыновей Владимира и потому имел полное законное право на отцовский стол...


Путь на юг

Весна 805 года. Изгнанный из Словенска морской разбойник Готлиб останавливается на острове в устье Невы. Неудача расколола его войско, и норманны избирают нового вождя. Пытаясь вернуть власть, Готлиб объявляет о новом походе на словен.У Гостомысла также не все идет гладко. Словенские старшины сомневаются в его способности защитить племя. Чтобы переубедить их, Гостомысл, воспользовавшись поддержкой карельского князя Вяйнемяйненна, отправляется в поход на разбойников. Добившись признания старшин, Гостомысл покоряет Руссу.


Рекомендуем почитать
Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Иван Калита

Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.


Варавва

Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.


Умереть на рассвете

1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.


Сагарис. Путь к трону

Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.