Гостомысл - [20]

— Я не ворон, — строптиво ответила Голубка.

— Ну, ворона, — сказал Гостомысл.

— И не ворона, — сказала Голубка.

— Тогда варежка соленая, — сказал Гостомысл.

Голубка обиженно засопела, взяла узел и потащила его к ладье, но через пару шагов, оглянулась и сказала:

— Княжич, ты только береги себя.

— А что, понравился? — спросил с насмешкой Гостомысл.

— Понравился, — притворно беззаботно хихикнула Голубка. Но через секунду улыбка исчезла с губ, а в ее глазах появилась жалость. — Убьют тебя, глупенький, кто меня возьмет замуж?

Гостомысл покраснел и пробормотал:

— Да рано вроде бы нам жениться.

— А ты года через четыре сватов присылай, посмотрим, — снова хихикнула Голубка и легко взбежала на борт ладьи.

Гостомысл постоял некоторое время, затем побрел к своим ладьям. Около ладей его встретил отец.

— А, — пришел наконец-то. И где ты ходил? — спросил отец.

— Я ходил к русской ладье, — сказал Гостомысл.

— Ты с кем то разговаривал на русской ладье? — спросил князь.

— Так, с девчонкой одной. Говорит, что она дочь князя Ра-досвета, вождя Ророгов, — сказал Гостомысл.

Отец хмыкнул.

— Да? А что она тут делает?

— Она с дядей. Наверно, на торг приходили.

— Но вообще-то у руссов добра не перечесть, да и воины они добрые. — Немного подумав, добавил: — Все племена, живущие от Северного моря до южного, нашего корня. Мы одного славянского народа. Наш общий предок — сын Ноя Афет, которому достались на западные и на северные страны до полунощия. Но правнуки Афетовы, Скиф и Зардан, отделились от рода своего в западных странах и поселились в Ексинопонте, и жили там много лет. Их князьями были: Словен, Рус, Болгар, Коман, Истер. Через некоторое время, когда люди расплодились, Словен и Рус со своими ближними ушли на север. По происшествии времени и от нашего народа стали отделяться племена.

Древляне, северяне, радимичи и вятичи, которые стали жить отдельно среди лесов темных, имеют обычаи дикие, подобно зверям. Питаются всякою нечистотою. В распрях и ссорах убивают друг друга. Не знают браков, основанных на взаимном согласии родителей и супругов, уводят или похищают девиц. Не ведают целомудрия, ни союзов брачных. Молодые люди обоего пола сходятся на игрища между селениями: без всяких обрядов соглашаются жить вместе. Поляне смирнее, кротки и тихи обычаем; стыдливость украшает их жен. Но они пугливы, готовы всякого терпеть над собой. Я не осуждаю их обычаи. Каждое племя вправе иметь закон, который они пожелают, какими бы они дурными нам ни казались. А у руссов свой порядок. У них в городе между собой не дерутся, законы имеют и соблюдают, а если кто тронет одного из них — все встают на его защиту. Дань они платят исправно. Это хорошо. Плохо только, что их князья и старшины отгораживаются от родства со своим народом. Похоже, в этом они берут пример с подлых ляхов. Но ляхи злы на нас, потому что старшими среди славянских племен стало словенское племя. А эти чего хотят? Пока не знаю. Покончим с разбойниками, займусь и руссами. Надо заставить их князей и старшин родниться со славянскими лучшими людьми.

Гостомысл смущенно проговорил:

— Понравился я ей... говорит, — сватов присылай через четыре года.

— А что? Это хорошая мысль! Возьмем тебе в жены твою варежку, — с серьезным видом сказал князь и улыбнулся.

Гостомысл почувствовал, как к щекам прилил легкий румянец.

— Так она совсем маленькая девчонка... И нахальная такая, — сказал Гостомысл.

Так ей через четыре года будет шестнадцать годков — красавицей станет. Умная девчонка — заранее себе жениха выбирает. А то, что нахальная, так это даже хорошо, интересы мужа бдить будет, — сказал князь и, лукаво улыбнувшись, спросил: — Она-то тебе нравится?

Гостомысл густо покраснел и пробормотал:

— Она какая-то другая.

— Конечно, другая. Так уж бог создал, что людей он поделил на две половины — мужчин и женщин. Женщины продолжают род, а мужчины живут ради обеспечения покоя и благополучия женщин. Без женщин не было бы мужчин, а без мужчин не было бы женщин. Поэтому в том, что девочка нравится мальчику, ничего постыдного нет, — проговорил князь.

— Не знаю. Кажется, нравится, — сказал Гостомысл.

— Кажется? — Князь Буревой положил тяжелую руку на плечо сына. — Ну, ладно. Четыре года надо еще прожить. А пока идем, посмотрим, как ладьи приготовили, а потом пир во дворе будет — перед войной дружине надо развлечься.

Гостомысл вздохнул:

— Не люблю я пиров, скучно на них.

— Все равно терпи, нравоучительно проговорил князь, — будь весел и приветлив: не давай знать, что тебе пир с дружиной в тягость, потому что в дружине твоя сила; а станет князь немил, так уйдут к другому князю. А на пиру вина не пей, только чуть-чуть пригубливай, чтобы быть умом трезвым, да примечать какие разговоры ведут дружинники, да нет ли у них недовольства в чем-либо князем. Дружинникам немного надо — был бы князь приветлив и заботлив, да делился законной долей добычи. Угоди дружине в малом — сторицей отдаст.

Глава 7

Подготовка кораблей в поход шла по обычному порядку.

На княжеской ладье места давно были распределены: с князем ходили самые верные и опытные.

И у гребцов тоже были свои места.