Гостомысл - [19]

Тут к разговору присоединился и сторож, дремавший у мачты. Проснувшись, он подошел к борту и заговорил с Гостомыслом:

— Будь здрав, княжич! Ты чего ищешь?

— Я думал, что корабли уже готовят в поход, пришел посмотреть, — сказал Гостомысл.

— А-а! — зевнул сторож и сказал: — Ты погоди немного, скоро люди придут. А пока зайди на ладью, осмотрись.

— Позже! — махнул рукой Гостомысл.

Он уже увидел, как со стороны города появилась толпа людей с поклажей. Во главе толпы шел воевода Храбр. Рядом с ним кормчий Ерш.

Ерш — худой и маленький, — но, несмотря на невзрачный вид, он был самый лучший кормчий в городе.

Сом, конечно, был еще лучше, но он с ранами остался дома, хотя и рвался отомстить разбойникам.

Подойдя к Гостомыслу, Ерш поздоровался с ним и одобрительно заметил:

— Ты уже здесь, княжич?

— Здесь. Пришел посмотреть, как готовятся корабли в поход, — дружелюбно сказал Гостомысл.

— Ладно, что у тебя глаз не спящий, — похвалил Ерш.

Храбр мягко потрепал Гостомысл а по плечу и сказал:

— Ну что, княжич, давай грузиться?

Вопрос был риторическим. Разумеется, Храбр в этом деле обошелся бы и без разрешения Гостомысла.

Храбр развел дипломатию умышленно. Гостомысл последняя надежда князя, его наследник. Князь уже немолод, и когда-то этому мальчику придется возглавить отцовскую дружину. Для дружинников будет лучше, если к этому времени Гостомысл будет готов водить дружину. И хотя наставником Гостомысла был ушлый Стоум, которого в дружине за хитрость недолюбливали, каждый из дружинников почитал своим долгом помочь будущему вождю советом.

Гостомысл уважительно кивнул головой и сказал:

— Грузите!

Тем временем Ерш забрался в ладью, осмотрел ее от носа до кормы и наоборот — нет ли течи, или какой другой неисправности, — и только после этого стал показывать людям, куда и что класть.

В общем-то, на корабле особых удобств не было. В трюмы складывали запасы еды, мешки с хлебом, вяленое и соленое мясо, немного рыбы — ловить рыбу некогда будет. Бочонки с хорошей водой. Нево-озеро — пресное, вода мягкая, прозрачная, но кто знает, куда может завести военная тропа?

Мальчишки городских торговцев притащили также корзины с яблоками и грушей.

Тем временем мечники укрепили на бортах ладьи большие грубые щиты. А в высокие корзины, привязанные к бортам, сложили запас стрел.

После этого Храбр ушел, оставив Ерша и Гостомысла распоряжаться на ладье. Но так как на княжеской ладье распоряжался опытный кормчий, а люди не первый раз готовились в поход, то Гостомыслу оставалось только наблюдать за происходящим.

Разумеется, роль пассивного наблюдателя ему быстро надоела, и он, решив посмотреть, что происходит на других ладьях, спустился с корабля и отправился по причалу.

Осмотром он установил, что сила собиралась внушительная: больших ладей было всего две, остальные легкие струги — но их было почти три десятка. На легких стругах легче гнаться за разбойниками, когда те станут утекать.

Тут ему попалась на глаза Голубка.

Голубка, согнувшись набок от натуги, тащила большой узел. Заметив Гостомысла, расцвела да самых ушей, словно кошка, встретившая на узкой дорожке жирную мышь; положила узел на землю у ног и задала задиристый вопрос:

— Эй, княжич, ты чего тут делаешь? Рыбу собрался ловить?

— В поход готовлюсь бить разбойников, не видишь, что ли, варежка соленая? — насмешливо кольнул в ответ Гостомысл.

Голубка сощурила глаза.

— Княжич, не хвались, идучи на рать, а хвались, идучи с рати.

Не зная, что ответить, Гостомысл от досады нахмурил тонкие белесые брови. Но на лице Голубки появилось серьезное выражение.

— Княжич, а ты не обижайся, — с разбойниками воевать дело опасное, поэтому хочу предупредить, чтобы ты был осторожен.

Гостомысл надменно усмехнулся, и объявил:

— Мы собираем три сотни воинов, а у них всего-то не больше сотни, и то часть их побил Медвежья лапа.

— Так-то оно так, только морские разбойники ужасно хитрые. Их силой не просто взять, — сказала Голубка с досадой.

Гостомысл бросил на Голубку недоверчивый взгляд и спросил:

— А тебе-то, откуда это знать?

Голубка улыбнулась и сказала:

— Ну, я ведь не раз бывала с отцом в походах, приходилось воевать и с разбойниками.

— Ты — в походах? — недоверчиво воскликнул Гостомысл. В прошлый раз это заявление Голубки воспринял за хвастовство. — Да кто же тебя, сопливую девчонку, возьмет в военный поход?

Голубка гордо задрала курносый нос.

— Так потому и берут, что мой отец князь Радосвет — вождь Ророгов.

— Каких еще Ророгов? — удивился Гостомысл.

Голубка захихикала.

— Тю на тебя! Ты что не знаешь, что Сокол-Ророг — наш предок?

— Чей? — с недоумением спросил Гостомысл.

— Предок вождей нашего племени, — сказал Голубка.

— А наш род идет от самого Сварожича, — похвастался Гостомысл.

Их разговор прервал окрик с ладьи:

— Голубка, долго ты еще там будешь прохлаждаться?

— Щас! — крикнула Голубка и, ухватившись за узел, проговорила: — Ну, ладно, побегу я, а то дядя будет ругаться, мы утром ведь тоже уходим.

— И куда? — машинально задал вопрос Гостомысл.

— В Руссу возвращаемся. Нам уходить далеко теперь никак нельзя — побьют вас разбойники, кто защищать город будет?

— Не каркай, как старый ворон, — сказал Гостомысл.