Гостиница - [37]

Средь диссонансов бытия

Пребудь прозрачной тишиною,

Где лишь два звука: Ты и я…

Пусть только Ты, но предо мною…

Среди поспешных фраз и слов

Пребудь невыразимой сутью.

Будь мне основою основ

И объективнейшей из судей.

Средь океана зыбких чувств

Пребудь неутолимой жаждой…

Да, я припасть к Тебе хочу!

Но есть точнее слово — стражду.

Ты можешь повелеть — не сметь!

Я подчинюсь — вольно ли сметь мне?..

Но если верно, что Ты — смерть,

Молю: пребудь моею смертью!..

3. Признание

Я не думал, что это так больно,

Что невстреча — как нож по живому.

Мне разлуки бы было довольно —

В ней ведь встреча хранится невольно,

Чтобы теплить надежды истому.

Только я оказался вне мира,

В коем чувства Твои обитают.

Ты — улыбка, летящая мимо…

Ты — слезинка, текущая мимо…

Ты — снежинка, что здесь не растает.

В тишине по прозрачной тропинке

На прозрачном олене уходишь…

Звезд колючие лучики-льдинки,

Как сквозь нежность улыбки грустинки,

Сквозь тела проникают… Сквозь годы…

Неизбывна ли наша невстреча?..

Кто — Мессия Ты?.. Или Предтеча?..

4. Пигмалион и Галатея

Мечты незримы для других.

И в этом сила их и прелесть.

В тепле их тайном тайно греясь,

В них ищем древних берегинь.

Мечтам свидетели — враги:

Невыразим их смысл и смелость,

Так хрупко-трепетна незрелость,

Они наивны и наги.

Когда ж Мечта приходит в мир

Мишенью в ярмарочный тир —

В отчаяньи ее мечтатель:

Мечта свободна и сильна,

Твореньем стал — ее создатель…

Судьбу его решит она…

Из монологов, произнесенных на площади перед гостиницей

. .

Да! Ты — Мечта!

Он вымечтал Тебя

По черточке, по вздоху, по крупице

Тревожных снов, когда всю ночь не спится

И проступает Лик Любви сквозь лица

В судьбу его входящих, не любя.

Ночную тьму отчаяньем дробя,

Он, вижу, глыбу света высечь тщится.

Твой образ в ней позднее воплотится:

Когда уже откажется больница

В нем теплить жизнь, он сотворит Тебя…

Да! Ты — Мечта!

Он вымечтал Тебя

Из одиночества, тоски… Когда границе

Меж двух миров нельзя не раствориться…

Так свой полет творят из выси птицы…

Он не летал. Он просто жил, скорбя.

И Ты пришла, его внимая зову,

Когда у смерти было все готово,

И он поверил: жизнь начнется снова!..

Но жизнь не повторяется с нуля.

Был светел Путь, была желанна ноша…

Путь в мир иной, где небо и земля

Навряд ли есть… И души не болят…

Сбылась Мечта… Все в прошлом… Жребий брошен…

Но сердцу одиноко и печально,

Когда в чужой мечте свою встречаешь…

Встреча третья

То ли исповедь это была, то ль прозрение, то ли молитва,

Но вбирала толпа, словно почва, созревшее Слово.

Слово не было жарким, как пламя, и не было острым, как бритва,

Слово искренним было, а это искусства основа.

От толпы в стороне он заметил двоих одиноких и скорбных.

И почувствовал, что его строки им слышать больнее,

Чем прочим — рифмы били их души, как град по листве непокорной.

Он узнал их тотчас — эту Женщину, дочь рядом с нею…

Замолчал. Со ступеней сойдя, подошел к ним и встал на колено.

— Извините меня, если слово мое слишком грубо.

Ведь для вас это вовсе не сказка, а касанье плиты раскаленной…

Это вечная боль, когда мир по живому разрублен.

— Ни отца нет, ни мамы теперь, и могил на земле не сыскать их,

Чтоб цветы возложить и поплакать, когда одиноко.

Разве что возле входа в сей склеп расстелить поминальную скатерть…

Только холодно здесь… Да и в тризне пустой мало прока…

— Горе вечной разлуки, увы, для познавших ее неизбывно, —

Ей ответил Поэт, поднимаясь с колена неспешно. —

Чтоб ее превозмочь, надо верить и встречу творить непрерывно,

Как отец ваш творил… И творение было успешно…

А Гостиница — это не склеп — меж мирами прямая дорога:

Между тем, что нам явлен, и тем, что остался незримым,

Но касается нас то тоской, то мечтой, то тревогой

Всем несбывшимся, что сиротливой душою храним мы.

— Это то, чего нет, — помолчав, усмехнулась она удрученно.

Иллюзорная жизнь — от бессмысленной правды спасенье…

Ах, зачем вы, Поэт, так отчаянно и увлеченно

Людям дарите Ложь?!.. Ядовито для душ угощенье…

Тридцать лет миновало с тех пор, когда мама внезапно исчезла.

Тридцать лет — нет как нет… А вернулась прекрасной и юной…

Как сие объяснить, но без лживых иллюзий — разумно и трезво?!

Кто так ловко играет на сердца натянутых струнах?..

Может, каждый, кто в Город попал, для кого-то — подопытный кролик?

Может, каждому номер в Гостинице этой заказан?

Кто же тот Драматург, что в экстазе придумал нам странные роли?..

Кто же Зритель, кому этот странный спектакль показан?..

— Я не ложью дарю, а Дорогой… Я — только один из Идущих.

Я — лишь голос души, что себя в тишине наблюдает.

Я дарю Тишину — ту, где шепот души болтовней не заглушен…

А иллюзии?.. Что ж, без иллюзий любви не бывает…

Кто мы с вами по сути? Всего лишь иллюзии тех, кто нас знает…

Мы творим этот мир и друг друга из наших иллюзий.

Всяк из нас — Драматург… И Актер, он же Зритель… И рана сквозная

В нас от разных ролей… А спасенье — в их дружном союзе…

— Философия, сказка, игра и весьма поэтический образ…

Но, увы, из идей ни домов, ни Гостиниц не строят.

Я боюсь — что-то в мире не то!.. Не пора ли нажать нам на тормоз?..

На Гостиницу глядючи, мне вспоминается Троя…

Как приятно, наверно, и славно уходить от ответа меж строк,

Из троянского робота храм сотворить и святыню…