Гостиница 'Мухтар' - [2]

Два сотрясения мозга. Выбиты все передние зубы. Несколько приступов белой горячки. И даже "шизовка" за плечами.

До 28 лет не пил, ну, а затем пять лет запои - с маленькими просветлениями.

Потом долгое время восстанавливался, напоминая мне марсианина, потому что не понимал, что вокруг него в этой жизни происходит. Ну и вытекающие отсюда последствия: неуверенность в себе, напряг в отношениях с бабами, хотя до этого был весьма амбициозным малым.

Сейчас вот уже скоро год, как Мишка совсем не пьет и начинает походить на себя прежнего, хотя...

- Пошли в морг - предлагаю я Шушарину.

- Пошли, - тут же соглашается он.

Посещение морга - это не плод наших больных фантазий. Просто наша фирма работала там прошлой весной, делала интерьер прощального зала, где маслом на стенах были написаны фигуры двух скорбящих матерей. Захотелось еще раз посмотреть, что там "намазали" наши художники. Уж очень хвалили тогда нашу фирму.

Еще издали мы замечаем одного из сторожей морга. Он еле живой, едва волоча ноги, покидает территорию горбольницы.

Это он тогда, в первый день нашей работы, дежурил здесь. Это он, разговаривая все больше загадками, приоткрыл нам завесы и тайны этого заведения, куда обычно не проникает взгляд постороннего человека.

- Холодильник сегодня, ребята, пуст, - помнится, начал он наше посвящение. - Только три покойника в наличии имеется. Но вот случится перемена погоды или магнитная буря какая, - пачками повалятся. Ложить будет некуда. На каталки сваливать будем.

Затем открыл холодильник, и показал нам. Где я и увидел желто-синие ступни "жмурика", лежащего около входа. И отвел взгляд в сторону.

Сторожу понравился тот эффект, который он произвел на нас, и тогда он решил пойти дальше.

Он закрыл холодильник на защелку и открыл дверь в разделочную.

- Вот здесь, - показал он, всем своим видом излучая добродушие, потрошат клиентов, моют, одевают, а потом гримируют. В общем, сами увидите.

- А что это за склянки, а в них что-то в жидкости плавает? - спросил любопытный Шушарин.

- Почки кажись, - близоруко прищурившись, ответил довольный собой сторож.

После вступительной лекции и экскурсии Паша - я вспомнил его имя! познакомился с каждым из нас, пожимая нам руки. Предложил попить чаю, но все, а нас четверо было, дружно отказались.

Я, помнится, пошел искать туалет и потом долго мыл руки, так и не решившись воспользоваться внешне чистым полотенцем. Все здесь - стены, предметы, руки сторожа, я ощущал это кожей, - имели какой-то характерный налет. В воздухе стоял запах разложения, деться от которого было некуда.

Когда я вернулся, то увидел странную картину: Шушарин был один в прощальном зале - художники вышли на улицу подышать воздухом - и приоткрыв дверь в холодильник, рассматривал покойников.

Позже, уже несколько недель спустя, я спросил у него: - Что тебя тянуло так подолгу рассматривать "жмуриков"?

На что он ответил:

- Не подумай чего, никакого оригинальничанья. Просто, когда мой дядька умер, последнее выражение его лица - в гробу - запало мне в душу. Долго я не мог отделаться от того впечатления. И вот решил преодолеть себя, и больше меня не мучают кошмары.

- Не жизнь, а сплошное преодоленье, - в некотором раздражении подумал я, в то время как Шушарин рассказывал о том, что в этом зрелище - когда много покойников, - есть что-то завораживающее. Правда, когда их много, происходит обезличка каждого в отдельности. Каждый в отдельности больше не существует. Зато видишь большой такой лик смерти и делаешь шажок в запредельное...

- Ну, все с тобой ясно, - сказал я тогда ему. - У меня на язык просятся такие слова, как "фобия" - в общем, диагноз.

- Больше я тебе ни о чем рассказывать не буду, - сказал Шушарин. И конечно соврал, потому как вокруг всех его фобий было много еще разговоров.

В общем, всю эту эпопею с моргом мы назвали "трупиканкой" в честь популярного в народе мексиканского сериала "Тропиканка". А "трупониадой" прозвали наши работы по моргам, потому что были еще заказы...

И вот мы приближаемся к входу в морг, где висит табличка, сделанная нашими художниками: "Морг такой то" и расписание работы.

Страхи и напряжение, связанные у нас с этим местом, давно прошли. За месяц работы здесь мы такого насмотрелись, что пронять нас было уже нечем.

Видели, правда одним глазком, как "потрошат" покойников. И эти фартуки на патологоанатомах, все в крови.

А один наш художник, так тот даже и принимал "жмурика". Дело было ночью. Приехала "труповозка", а встретить клиента некому: Пашка-сторож валяется на своей кушетке вусмерть пьяный. И художнику Борьке пришлось отложить кисточки и искать ключи от холодильника.

- Представляете, - рассказывал он (эта история потом стала своеобразным морговским хитом), - привозят к нам "жмурика" в чем мать родила. Прикрыт только одной простыней. Простыня соскальзывает, пока я его на каталку забрасываю. И я вижу у него между ног невероятных размеров половые органы. То ли яйца у покойников распухают - белок быстрее всего разлагается, - то ли, действительно, гигант из жизни так рано ушел, - вслух рассуждал он.- Но после этого, мужики, я не знаю, что мне с пипиской своей делать. Страшно подойти теперь к собственной бабе: а вдруг она лучше видела, чем мой заморыш?