Гости на метле - [36]

— Дымоход отремонтируем — сказал Василь — А то у вас дым идет не в дымоход, а в хату.

— А ты умеешь?

Василь даже обиделся.

— Чего здесь не уметь? В прошлом году я у дядьки научился. Вон и Степан пусть скажет.

— Да верю тебе, верю — улыбнулась Ядвига Олизаровна — А где же Таня? Почему ее нет с вами?

— У нее баба заболела — объяснил Степан — Да еще и ногу подвернула. Вот Таня и побежала за врачом.

— Горемычная девочка — вздохнула баба-яга — Все сама и сама. Достается ей.

— Отчего это сама? — возразил Степан — Я сегодня им воды на целый день наносил, кур покормил и поросенка. А больше там делать ничего.

Лицо Ядвиги Олизаровны немного посветлело.

— Молодец — похвалила она Степана — Ну ладно, работайте. Не буду вам мешать. У меня тоже работы немало.

Но в этот раз Ядвига Олизаровна пропадала возле своей СТУПы недолго. Не успели ребята и замес сделать, как она опять появилась во дворе. Баба-яга уселась на починенных ступенях и задумалась. Видно, что-то не давало ей покоя. Наконец она обратилась к Аристарху:

— Ты остаешься на хозяйстве. А я, наверно, пойду посмотрю, что там случилось с бабой Марией. Может, помогу чем.

— Так врач, видимо, уже пришел — заметил Степан — А у него знаете какие лекарства? Ого!

— Мои тоже не хуже — ответила Ядвига Олизаровна — Вы только не носитесь тут вокруг хаты и главное — не трогайте метлу. Иначе не оберетесь беды.

После этого она положила в узелок какие-то травы и направилась в село. Почему-то ей казалось, будто Таня требует помощи.

А Таня и действительно помощь была нужна, как никогда.

Врача на месте не оказалось. Собственно, в больнице было несколько врачей, и все какие-то не такие — тот зубы лечит, тот ухо-горло-нос. А вот нужного ей опытного Михаила Алексеевича вызывали в областной центр, и вернется он не раньше, чем через два дня.

Таня написала ему записку и побежала домой. В душе Таня надеялась, что бабушке уже стало легче и она как-то переждет эти два дня.

Но бабе Марии, напротив, стало еще хуже. Лицо ее покрылось большими пятнами. Она, казалось, вовсе не дышала. И только тогда, когда Таня ее позвала, баба Мария медленно открыла глаза.

— Вот и оттоптала я свой ряст — едва слышно прошептала она — видимо, придется тебе, сиротинка моя, оставаться одной на этом свете.

— Бабушка, не надо! — с ужасом воскликнула Таня — Не говори так! Живи еще много-много лет!

Но баба Мария уже опять закрыла глаза. Лишь по отрывочному дыханию можно было догадаться, как ей тяжело.

Таня кинулась на улицу. Она хотела кого-то позвать на помощь. Однако на дверях Степаново хаты висел замок. Никого не было дома и у Василя.

Что делать дальше, Таня не знала. Она вернулась назад, присела около бабушкиной кровати и безутешно зарыдала.

В этот миг тихонько скрипнули двери сеней, и на пороге появилась Ядвига Олизаровна.

— Не плач, Таня — мягким голосом сказала она — Вдвоем мы что-то да придумаем. А пока что вскипяти воды.

Ядвига Олизаровна приблизилась к больной и положила ладонь ей на чело.

— Эге, доченька моя, да это у тебя серьезно! — встревоженно воскликнула она — Но ничего, все будет хорошо. Я знаю, что делать.

«Почему Ядвига Олизаровна называет мою бабушку доченькой? — удивлялась Таня в то время, когда ее руки проворно разжигали огонь в плите — Бабушка же кажется намного старее, чем она».

Вскоре закипел чайник. Ядвига Олизаровна достала из шкафа глиняную миску, перелила в нее кипяток, добавила клок травы и опять поставила на огонь.

— Может, мне еще что-то сделать? — спросила Таня.

Ядвига Олизаровна удивленно оглянулась на нее. Казалось, она совсем забыла о присутствии девочки.

— Теперь я и без тебя справлюсь, Таню — ответила она и ободрительно улыбнулась — ты бы лучше пошла немного погуляла. Нечего в твоем возрасте выслушивать всевозможные старушечьи заклинания.

Таня послушно вышла из комнаты, села на ступенях. И неожиданно для самой себя крепко заснула. Через минуту чьи-то руки осторожно подняли девочку. Это Ядвига Олизаровна перенесла ее в хату и положила на кровать.

— Намучалась она со мной — виновато откликнулась баба Мария — всю ночь не спал бедный ребенок. А мне, кажется, стало немного легче — и она попробовала подняться.

— Лежи-лежи — приказала Ядвига Олизаровна — рано еще тебе вставать.

— Так хозяйство ж без присмотра — попробовала протестовать баба Мария — какое никакое, а присмотра все же требует. Да и обед готовить надо.

— Никуда оно не денется, твое хозяйство — заметила Ядвига Олизаровна — вот вылечу тебя, голубка, и станешь опять как молодая. И ноги вылечу, и прострелы. Тогда и угостишь своим обедом. А пока что лежи. Спи.

Когда баба Мария заснула, Ядвига Олизаровна подошла к выцветшей фотокарточке, которая висела на стене у окна, и долго рассматривала портрет маленькой девочки с перепуганными глазками.

— И никто не догадается, что это я — прошептала она — я бы и сама не догадалась, если б не знала — тогда помолчала и немного погодя добавила — а Таня, кажется, похожа на меня.

Два дня и две ночи не отходила Ядвига Олизаровна от бабы Марии. Она неутомимо растирала ее спину какими-то благоухающими мазями, поила отварами, ставила компрессы. И все не позволяла подниматься с кровати.